– Мельница была планом Тодмана, – сказала она. – Я бы и не подумала, что он на такое способен, но оказалось, что большую часть ума он скрывал за маской грубияна. Я подозревала, что он что-то затевает, ещё когда мы отправились на Леффолдскую поляну – слишком часто отсутствовал без объяснений, слишком много совал нос, куда не надо. Я решила, что он просто хотел свалить с частью добычи, а может даже сдать нас шерифу – если и так, то всё равно уже было слишком поздно, и не хватило бы времени остановить наш поход на замок Дабос и не дать Декину вырезать двор герцога. Но та сложная западня, которую он расставил, требовала многих недель подготовки и весьма хитрого ума. Тодман, наверное, отправился в роту Короны сразу после того, как старый герцог лишился головы, заключил сделку и вернулся в лагерь, пока никто не заметил. Эрчелу, конечно, он сказал, что это была моя идея, а мелкий крысёныш сказал своим родным. Той ночью на Мельнице…
Глаза Лорайн затуманились, и она опустила голову.
– Тодман затащил меня в конюшню прямо перед тем, как лучники из роты Короны дали первый залп. «Теперь ты моя», сказал он. «И лес, и всё. Всё моё. Так приказали король и герцог». Я сопротивлялась, пыталась вырваться, но он был сильным мужиком. «Лорайн, он убил бы нас всех», сказал он, и я знала, что это правда. Я так много раз пыталась увести Декина с безумного пути, но его было не свернуть. Его сломала потеря той благородной мрази, которую он называл своим отцом. Я знала это, но всё равно шла за ним. Потому что так и получается с теми, кого мы любим, да? Вот почему этот языческий хуй знал, что ты поедешь один по этой дороге именно в этот час. Ты отправился спасать безумную бабу, которая думает, будто получает видения от Серафилей. Я же послушно следовала за безумцем, который считал себя герцогом. Любовь нас обоих сделала дураками.
Той ночью я убила Тодмана. Не очень-то было и сложно. Несмотря на весь свой скрытый ум, он был человеком, которым управляла похоть. Только притворилась благодарной шлюхой, и он уже ослабил хватку – достаточно, чтобы я разрезала его от хера до гланд. Уродливая смерть, но на мой вкус он сдох слишком быстро. Частью его соглашения было то, что я достанусь ему. Он сказал им, что я тоже участвую в этом плане, так что мне оставалось только подыграть. И всё равно этот ублюдок Левалль собирался вздёрнуть меня вместе с остальными, но королевский защитник и слышать об этом не хотел, как и новый герцог, которому я очень быстро понравилась. А ещё больше я ему понравилась, когда он услышал мудрость моих советов, но, думаю, влюбился он в меня только после того, как я придумала план, как очистить леса от оставшихся разбойников. Элвин, то, что я сделала с роднёй Эрчела, было местью, а не предательством, и я в могилу сойду, настаивая, что без них мир стал лучше.
Тогда её губы дрогнули. На глазах выступили слёзы, она провела рукой по моему лбу и поднялась.
– Но не без тебя. Твоя смерть – это необходимость, а не удовольствие. Я вижу, ты всё ещё винишь меня, всё ещё цепляешься за свою ненависть. Я не могу оставить тебя за своей спиной. Не сейчас. – Она сунула руки под накидку, откинула её и показала раздутый живот. Я решил, что она уже на четвёртом или пятом месяце.
– Так ты скоро принесёшь герцогу наследника. – В животе снова забурлило от вероломного страха, но мне хватило силы духа ухмыльнуться. – Это его? Или ты еблась со всеми его воинами, пока не нашлось настолько грязное семя, что смогло прорасти в твоей ядовитой утробе?
Сильный удар в челюсть наполнил рот железным привкусом крови, и перед глазами полетели звёздочки. Больно, конечно, но ещё и удивительно. Прежняя Лорайн прирезала бы меня в тот же миг.
– Ты столько перенёс, и все равно остался злоязыким ребёнком, – выдохнула она, отходя от меня. – Я думала, до тебя можно достучаться, что можно пронзить ненависть, которой ты себя окутал. Я нашла бы тебе местечко возле себя. Это герцогство моё во всём, кроме имени. То, что мы могли бы сделать… – Она замолчала, увидев, как злобно я на неё смотрю, и безнадёжно вздохнула.
– Я вижу только один способ с этим покончить, – сказала она, закрыла глаза и выпрямила спину, собираясь с духом. А потом, не взглянув больше на меня, она повернулась к цепарю и кивнула.
Он приближался, и страх наконец победил ненависть. Глаза цепаря блестели от предвкушения. В моей голове пронеслось множество отчаянных надежд. В последний миг из теней появятся Суэйн и остальные. Арбалетный болт со свистом вылетит из темноты и убьёт каэритское чудовище. Тория свалится на него, словно бешеная лиса. Ничто из этого не случилось.