От этой мысли я рассмеялся, и хохотал намного дольше, чем следовало, с учётом моего положения. Когда смех наконец затих, я сморгнул с глаз влагу и увидел, что в паутину веток надо мной попался первый отблеск рассвета.
– Прости, – снова сказал я Конюху. – Вечно не мог удержаться, чтобы тебя не подначить.
– С кем ты разговариваешь?
Она стояла в обрамлении тонких завитков костра цепаря – стройная фигура в зелёном плаще, с любопытством наклонившая голову, закрытую мешком. Она говорила чистым голосом с лёгким акцентом, который я помнил по тем фразам, когда она перестала притворяться после излечения Брюера.
– Со старым другом, – сказал я. – Он мёртв.
– А-а. – Она подошла ближе, лишь чуть-чуть помедлив, чтобы взглянуть на труп цепаря. Когда она вышла за пределы видимости, на мои чувства набросились цветочные ароматы лета, которые я помнил по нашей последней встрече. Этого хватило, чтобы убедить меня, что она на самом деле здесь, а не порождена моим отчаянно надеющимся разумом.
Звякнули ключи, я почувствовал прикосновение её пальцев к моим запястьям, и кандалы упали. Я плюхнулся вперёд, застонав от облегчения, и от внезапной свободы глубокий вдох вызвал боль в груди. Когда я поднял взгляд, Ведьма в Мешке присела возле угасающего костерка. Маленькие чёрные ромбы её глаз смотрели на мертвеца у моих ног, а в голосе, доносившемся из мешка, слышалась задумчивость.
– Несколько лет он искал меня. Удивительно, но ему надо было всего лишь сидеть здесь и ждать.
– Доэнлишь, – сказал я, и она перевела на меня свой взгляд. – Это твоё имя? Твоё настоящее имя.
Похоже, вопрос почти не вызвал интереса, и её накидка лишь чуть шевельнулась от пожатия плечами.
– Это просто имя. У меня их несколько, как и у тебя.
– Звучит как титул, – настаивал я, и стиснул зубы, потирая затёкшие запястья.
– Его значение есть в книге, которую я тебе дала. – Я заметил в её голосе нотку лёгкой весёлости, и знал, что за тканью мешка она сейчас улыбается. – Не думал поискать там?
– Я был занят, – угрюмо нагрубил я в ответ, и с хрипом поднялся, опираясь на дерево.
Она смотрела, как я отходил от тела цепаря, и, когда заговорила, в её тоне снова прозвучала весёлость:
– Они все исчезли, все призраки, что досаждали ему при жизни.
– Ты тоже их видишь?
– Нет, но знала бы, будь они здесь.
Я кивнул, встречаясь со взглядом её спокойных глаз.
– Рад тебя снова видеть, – сказал я, и сам удивился, что так оно и было. – На самом деле я тоже тебя искал.
Мешок чуть смялся, но она так и сидела в тишине, глядя на мои неловкие попытки сформулировать просьбу. К счастью, Ведьма в Мешке пожалела меня:
– У тебя есть кое-что для меня, – заявила она.
Разумеется, я знал, что она имела в виду. Каэритская книга висела на моём боку плотным неудобным комком, который цепарь в своей жажде покончить со мной не заметил. Но, несмотря на все неудобства, что она мне причиняла, мысль о расставании с ней вызывала непривычно глубокое нежелание. Большую часть жизни я провёл, охотясь за собственностью других людей, и при этом сам никогда не обладал чем-то поистине драгоценным. Потеря тех немногих сувениров, что мне удавалось собрать, совершенно меня не печалила, с учётом всех неудач, которые они, похоже, приносили. Книга – совсем другое дело, поскольку её ценность была неизмеримой.
– Итак, – сказал я. – Это та цена, о которой ты говорила.
– Нет. Это плата за услугу, которую я уже оказала, как мы и договаривались. Цена за следующую будет намного выше, в соответствии с той услугой, о которой ты меня просишь.
– И о какой же?
Она наклонилась вперёд, и глаза за ромбами прищурились.
– Хватит пытаться меня отвлечь. – Она выжидающе протянула раскрытую ладонь. – Отдай мне книгу и средства для её расшифровки, или я уйду, и мы больше никогда не встретимся.
Я бы солгал, сказав, что отдал её без колебаний. Что сунул руку за пазуху, выхватил книгу, бросился на колени и протянул Ведьме в Мешке, обещая, что отдам ей всё, что попросит, лишь бы она спасла жизнь Эвадине. Но я так не поступил.
Я стоял, едва сдерживая гнев, и все мысли вертелись вокруг всевозможных оправданий, которые позволили бы мне уйти с этой встречи. Я бы отправился в другой порт, нашёл корабль и уплыл, а потом отыскал бы милый тихий уголок в какой-нибудь далёкой земле, где и составил бы свой перевод. И таким образом, вооружённый картой к курсу моей жизни – довольно длинной, судя по плотности текста – я в своей юношеской глупости воображал, что впереди меня ждут лишь беззаботные годы. Эвадина скоро умрёт, но разве не жаждала она мученичества? И разве её карательные приказы не завели меня на край могилы?