– Восходящей? – Я посмотрел на маленькую женщину, спускавшуюся по уклону, и отметил, как она, проходя мимо других каторжников, одаривала их ласковой улыбкой. Большинство из них либо отводили взгляд, либо отвечали полупоклоном, положив руку на грудь – обычным жестом уважения к старшему служителю Ковенанта. Тогда я задумался, сама ли она присвоила титул восходящей, или же – хоть такое и казалось невероятным – действительно была высокопоставленным представителем духовенства. И если да, то из-за чего её могли бросить в эту яму?
– Пойдём-ка лучше, – сказал Брюер, развернулся и пошёл за Сильдой. Когда мы проходили мимо других каторжников, я увидел, что никто не считал нужным кланяться ему, но все тут же отводили глаза. Да, Сильда вызывала здесь уважение, но Брюер внушал страх. Когда мы проходили мимо ковыляющей вереницы измученных душ, я заметил несколько злобных взглядов в спину Брюера. По большей части всего лишь мрачные гримасы, обиды слабых на сильного, но некоторые выглядели жёсткими, яркими, какие порождает настоящая ненависть или давно вынашиваемая злоба. А ещё встретилось несколько плотоядных ухмылок или откровенно похотливых взглядов, направленных в основном на Торию, но некоторые и на меня тоже.
– Хули вылупился, крысомордый? – прорычала Тория одному чересчур заинтересованному каторжнику с необыкновенно узкими чертами лица и выдающимся носом. Он отпрянул на шаг, но, видимо, не мог отвести глаз, вынудив меня сдержать Торию, которая уже едва не бросилась на него, сжав кулаки.
– Оставь, – сказал я, стараясь говорить и выглядеть невозмутимо, и потянул её дальше.
– Не люблю зевак, – сказала она, вырывая руку.
– Может, лучше тебе привыкнуть. – Я взглянул на вереницу проходивших мимо немытых тел в грязных одеждах, ещё не ставших совсем лохмотьями. – Женщин тут, похоже, маловато.
Мы шли за Брюером по изогнутому пандусу до самого дна кратера. Здесь тоже работали люди – две дюжины узников таскали мешки из шахты и складывали у основания подъёма. По контрасту с остальными каторжниками эти не выглядели такими тощими, и их одежда не так износилась. А ещё они казались приветливее.
– Я рада приветствовать в храме наших новых брата и сестру, – сказала Сильда и рукой показала нам выйти вперёд. – Элвин и Тория.
Все заключённые приостановили свой труд, чтобы кивнуть, а некоторые положили руки на грудь, как приветствуют друг друга набожные ковенантеры. Я быстро изобразил на лице выражение подобающей торжественности и вернул жест, а Тория скрестила руки и на все приветствия отвечала резким кивком головы. Хотя эта группа отличалась от людей на верхних ярусах кратера, в том числе и наличием среди них нескольких женщин, но это ничуть не смягчило настороженной подозрительности Тории.
– Пошли, – Сильда пошла дальше, к тёмному проходу в шахту. – Не сомневаюсь, вы хотите посетить святыню мученика, прежде чем мы перейдём к другим делам.
Я не дал очевидному вопросу слететь с губ, а вот Тория не проявила такой осмотрительности.
– Каким делам?
– Всему своё время, юная сестра, – мягко сказала ей Сильда, и её голос разнёсся эхом, а маленькая фигурка исчезала в темноте шахты.
Тория остановилась и беспокойно обернулась ко мне. Я многозначительно глянул на Брюера, который подчёркнуто ожидал у входа в шахту. Она всё колебалась, и я положил руку ей на плечи и повёл вперёд, чувствуя, как она задрожала и едва не охнула, когда нас поглотила тень.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
За время в дороге я счёл Торию практически бесстрашной душой, или по крайней мере человеком, который натренировался в искусстве скрывать страх. Однако её вздох, когда мы вошли в туннель, говорил об обратном.
– Темнота или закрытое пространство? – Тихо пробормотал я.
– И то и другое, – прошептала она в ответ. Её глаза ярко сверкали, отражая небольшой отблеск факела, горевшего где-то в глубинах впереди. Я знал, что её чувства усиливал здоровенный Брюер позади нас. – Не люблю находиться так далеко от неба.
– Я с тобой, – сказал я, надеясь, что изложение очевидного её немного успокоит. – И к тому же вряд ли эти люди желают нам зла.
– Они слишком дружелюбны. – Её глаза блеснули, когда она огляделась. – Что это за темница?
Я заговорил как можно тише, поднеся губы к её уху:
– Темница со святыней. А значит, здесь есть люди, которые хотят верить в надежду. Это нам на руку.
Она ненадолго замолчала, а потом шумно сглотнула и с натужным смехом быстро затараторила: