Моему разуму на ответ потребовалось всего несколько секунд, и слова вылетели облаком гневной слюны:
– Родня Эрчела! Этих блядей там не было!
– Элвин! – резко предупредила она, бросив многозначительный взгляд на реликвию в алькове.
– Простите, – автоматически раскаялся я.
Сильда склонила голову, принимая извинения, и сказала:
– Может, ещё вспомнишь людей, которых ты не видел мёртвыми, и голов которых не было на стене замка. Отсутствие знания тоже может рассказать о многом.
«Люди, которых я не видел мёртвыми…». Для начала это Тодман, и не только он. На самом деле мне только сейчас пришло в голову, что, помимо Конюха и Герты, список товарищей по банде, которых, как я точно знал, убили на мельнице, был довольно коротким. Судьба многих оставалась неизвестной. Список потенциальных предателей был довольно длинным, а отделять виновных от невинных я не мог, пока трачу свою жизнь в шахте.
– Вижу твоё раздражение, – сказала Сильда, прерывая нарастающий поток моих мыслей. – Ты желаешь воздаяния. Скажи… – она наклонила голову, и её голос окрасило искреннее любопытство, – почему человек вроде Декина Скарла, вызывает такую страсть к справедливости?
Тогда мой гнев утих до небольшого кипения, и вежливая любознательность её вопроса принесла задумчивое спокойствие. На секунду я снова стал потерявшимся в лесу мальчиком, который отчаянными влажными глазами смотрит на большого бородатого незнакомца.
– Потому что… – начал я, и мне пришлось сглотнуть, поскольку горло перехватило, и никак не получалось протолкнуть в него слова. – Потому что больше никто и никогда обо мне не заботился.
– А-а, – только и ответила она, а потом её лицо снова приняло сосредоточенное выражение истинной восходящей. – Я могу дать тебе свободу, которой ты так жаждешь.
– Как?
Она опять по-кошачьи наклонила голову и снова стала похожа на сурового следователя, как когда допрашивала меня об учении Ковенанта. Глядя, как она молча стоит и делает свои расчёты, я знал, что сейчас работает не только немалый интеллект, но ещё и определённая безжалостность. Восходящая ты или нет, мудрая и добрая или нет – на одних этих качествах в таком месте, как это, не выживет никто.
– Если ты предашь моё доверие тебе, – сказала она, убирая свой факел и отворачиваясь, – то я не смогу защитить тебя от гнева Брюера. Он истинный и набожный служитель Ковенанта, но его… промахи бывают разом и эффектными, и безобразными.
Жестом показав мне следовать за ней, она зашагала прочь в самые тёмные глубины этого природного собора.
– Разумеется, твоя свобода будет получена не только через принятие Ковенанта, – поучала она, а я плёлся за её качавшимся факелом. – Но ещё и через долгое обучение и тяжёлый труд. Боюсь, последнего будет больше, чем первого, но даже верующим нужно есть. По большей части ты будешь добывать руду из камня и доставлять её наверх в обмен на пищу, которая нас поддерживает. Наша группа производительнее других, и потому мы получаем еды больше и лучшего качества, чем те несчастные души, которые отринули наше благочестие. Еда и наша приверженность Ковенанту дают силы, необходимые на это.
Она внезапно остановилась, и мне пришлось встать как вкопанному, чтобы не врезаться в неё. Мы прошли не меньше сотни шагов от света других факелов, и потому казалось, будто плаваем в бесформенной пустоте, таким абсолютным был здесь мрак. Но тут не было тихо. Где-то бурным потоком стекала вода, и даже на моей коже оседал лёгкий туман. Сильда подняла и протянула факел, и свет заиграл на пелене воды, текущей в трещину в скале над головой.
– Река Иловка протекает прямо над этим местом, – сказала Сильда, указывая на мрак над падающей каскадом водой. – Её восточный берег в полусотне ярдов в ту сторону. Когда я много лет назад впервые пришла сюда, этого водопада не было. Каскад, образующий его, был скрыт под многими тоннами камней. Видишь, Элвин, чего могут добиться верующие, когда их убеждения искренни и тверды?
И тогда я увидел странные закономерности на скалах, видимых через падающую воду – прямые кромки и острые выбоины, которые говорили о том, что камень здесь долгие годы подвергался воздействию кирки и зубила. За каскадом стена сильно изгибалась, формируя что-то вроде воронки, которая оканчивалась маленьким тёмным отверстием. Подойдя ближе, я выдохнул, переполненный надеждой и возбуждением от того, что увидел. Туннель был маленьким, взрослый человек едва смог бы проползти там на четвереньках, но это определённо был туннель.
– Далеко он идёт? – спросил я и нагнулся, чтобы, несмотря на холод пройти через пелену воды.
– Недостаточно далеко, – ответила Сильда. – Пока. Резчик – единственный опытный каменщик среди нас и архитектор этого туннеля на протяжении большей части его существования, – говорит, что той стороны реки мы достигнем за четыре года. Чтобы не попасть в заболоченную землю, он советует сначала копать вниз ещё шесть месяцев, а уж потом начать туннель вверх.