Как-то вечером они придумали новую игру. Еще в институте на репетиции Оливер был недоволен тем, как Инга, играющая Мону, массирует своими ступнями пятки Мотылька, игравшего Иону, — именно этим способом выражали свои чувства друг к другу герои Воннегута. Разговор на эту тему продолжился за ужином в комнате общежития. Компания уселась на двух кроватях за импровизированным столом, составленным из двух табуреток. Ужин состоял из четырех бутербродов с колбасой и бутылки вина.
— Не понимаю! — воскликнула Инга. — Что тебя не устраивает?
— Твои ноги должны быть нежными и легкими. Они должны извиваться вокруг его тела, как щупальца медузы…
— Все равно не понимаю, — покачала головой Инга и сказала с вызовом: — Режиссер, если не можешь объяснить, то хотя бы покажи!
— Хорошо, — сказал Оливер и вышел из комнаты.
Через пять минут он вернулся с тазом, наполненным водой. Закатал джинсы и принялся мыть ноги под насмешливые реплики сокурсников:
— Вот оно, истинное лицо этих английских чистюль! Не может до девушки дотронуться, не помывшись! Русскому человеку такое бы в голову не пришло. Он живет страстями.
Но Оливер уже привык к подобным шуточкам и пропускал их мимо ушей. Вытерев насухо свои ступни, он начал нежно и ловко ласкать пятки Инги:
— Теперь поняла?
— Нет, еще не совсем. Продолжай, Оливер, ты так хорошо это делаешь.
— Хорошо, но однообразно, — неожиданно вставила жена Оливера Вика. — Он и в постели такой же отмороженный! А ведь если включить фантазию, то могут быть такие варианты…
— Покажи! — подзадорил ее Оливер.
Вика не заставила себя ждать. Быстро сполоснула ноги и принялась показывать ласки пятками не только на ногах, но даже на шее и затылке Мотылька — мужа Инги.
Мотылек, смеясь, застонал от наслаждения.
— Кажется, я поняла! — воскликнула Инга.
Тоже сполоснув ноги в тазике, она стала демонстрировать свои знания на шее и лице Оливера, который расплылся в улыбке и даже в знак поощрения артистки поцеловал ее в пятку.
Из этого случайного эпизода возник целый ритуал. Оказалось, что массаж ступнями и пятками замечательное развлечение, и теперь они все вместе практиковали его по вечерам параллельно с чтением цитат из «Колыбели для кошки»:
— «Будь, я помоложе, я написал бы историю человеческой глупости, взобрался бы на гору Маккайб и лег бы на спину, подложив под голову эту рукопись. И взял бы с земли сине-белую отраву, превращающую людей в статуи. И стал бы статуей, и лежал бы на спине, жутко скаля зубы и показывая длинный нос — САМИ ЗНАЕТЕ КОМУ!»
— «Внимайте и радуйтесь!»
— «БОКО-МАРУ поможет!»
В общем, все это были обычные приколы веселой актерской компании. Но вот что в этой истории совершенно непонятно: как Оливер, муж Вики, и Инга, жена Мотылька, стали любовниками? Когда они успели? Ведь практически круглые сутки все они находились друг у друга на глазах. Но факт остается фактом.
Однажды после репетиции Инга сказала Мотыльку:
— Боб, я сегодня не приду домой. Я теперь живу с Оливером. Мы сняли квартиру. Не обижайся. Это жизнь.
И ушла.
Мотылек был так потрясен, что у него подкосились ноги, и он не смог побежать за Ингой, чтобы выяснить отношения.
Примерно то же самое Оливер сообщил Вике и тоже не пришел ночевать в общежитие.
Вика пришла вечером к Бобу, они молча выкурили полторы пачки сигарет. Потом она отправилась спать к себе в комнату.
Положение усугублялось тем, что до выпуска дипломного спектакля оставалось чуть больше двух недель. Репетиции нельзя было прерывать.
На сцене учебного театра исполнители главных ролей в «Кошке» Инга и Мотылек разыгрывали любовные сцены в соответствии с текстом Воннегута, и можно было только себе представить, какие чувства кипели в их душах на самом деле.
Больше всех переживала Вика: ее прелестное лицо стало земляным, а под глазами легли черные круги.
Только Оливер, как самый цивилизованный участник этого странного квартета, умел скрывать свои эмоции и совершенно бесстрастно разъяснял актерские задачи и Бобу, и Вике, и Инге.