— Сколько же у тебя ран?
— Пять! — отвечает Папильон, не подозревая, что жене наврали. — В моей башке ни больше ни меньше, как пять дырочек!
Папильон шутит, успокаивая Фернанду. Но цифру он называет даже с некоторой гордостью.
Его возбужденное состояние и говорливость вызваны сильным жаром. Ему приходится преодолевать чудовищную головную боль, от которой глаза сами закрываются. Он бы никогда не смог добраться домой без машины, но все же внизу он заявил: «Вы меня не несите, Фернанда лишится чувств… Не надо. Да и среди жильцов это вызовет переполох».
Стоя у машины, поддерживаемый с одной стороны сопровождавшим его товарищем, а с другой — Деганом, Папильон сказал: «Ноги-то у меня как ватные», — и голос у него еле слышно шелестел. Но верный себе, он тут же добавил: «Ничего, поправимся, не трусь! Знаете, доктор, не поднимайтесь вы со мной, и без того много осложнений!»— предложил он Дегану, хотя предстояло добраться до второго этажа и еще пройти весь коридор. К счастью, сопровождавший его товарищ был недюжинной силы и всю дорогу, до самых дверей, чуть ли не нес его на себе.
— Боже мой, Папильон, тебе же надо немедленно лечь в постель!
— Доктор так и сказал, — подтвердил приведший Папильона товарищ.
— Какой же доктор тебя так разукрасил?
Но Папильон и товарищ пропустили вопрос Фернанды мимо ушей.
Как легко себе представить, появление Папильона все же вызвало переполох в доме. Ничего здесь не остается незамеченным! Один за другим соседи приходят проведать раненого.
— Мы как раз завтракали; услышали, что подъехала машина, и сразу догадались, — объясняет Жоржетта.
Анри и Поль тоже пришли.
Папильона пока усадили в кресло, и он без умолку говорит.
— Тебе холодно? Это тебя знобит от жара. Потерпи минутку… — и Фернанда ушла в спальню согреть утюгом простыни. — Тебе нужно лечь не раздеваясь, — говорит она оттуда, — так будет теплее.
Когда Фернанда возвращается в кухню, там уже полно народу. Папильон возбужденно рассказывает:
— Ох, и сильно же бьют эти сволочи!.. В ушах зазвенело. Прямо искры из глаз посыпались! Про искры говорят обычно так, ради смеха, а у меня на самом деле…
— Пойди ляг! Тебе вредно столько болтать! — И Анри берет Папильона под руку.
— Ты у нас герой! — с уважением говорит старик Жежен. — Видишь, мы все пришли тебя навестить. Фернанда, ты скажи, если тебе нужна помощь…
Папильона уводят в спальню, и он бросает прощальный взгляд на друзей.
— Все ведь здесь, — голос у него взволнованный, — а подрядчик не пришел. Не хватило все же наглости! У меня с ним все кончено! Слышишь, Анри? Кончено!..
— Иди, иди! Ложись!
— Зашил-то меня Деган, — сообщает Папильон, когда у его кровати остается один Анри. Папильон натянул одеяло до самого подбородка. Он забинтован до самых бровей, и видна только часть лица, землистого цвета, покрытая щетиной, которая как-то сразу выросла. Папильон по-прежнему силится улыбаться.
— Только не говори никому. Доктору может нагореть. Шпики, как всегда, уже обзвонили всех врачей — выясняют, нет ли у них раненых. Деган, ясно, отрицал…
— Ну, старина, теперь спи. Мы всем этим займемся…
Анри закрыл дверь в спальню и, отведя в сторону товарища, который привез Папильона, спрашивает:
— Скажи, а Деган не выписал ему никакой справки? Как же быть со страховкой?
— Ничего не выписал. Да и вообще трудно выдать его ранение за несчастный случай на работе.
— Надо будет этим заняться.
Анри возвращается к Папильону, но тот, бледный как полотно, уже спит мертвым сном.
С тех пор как все докеры живут в одном здании, им часто случается помогать друг другу. Не успели вернуться от Папильона, как пришлось спешно бежать к Франсине, жене Жака.
У нее начались схватки.
Да, дети появляются на свет, не спрашивая, подходящий ли это момент.
Случись хоть на час раньше, не надо было бы посылать за Деганом. Он тогда приехал с Папильоном.
— А ты перед этим разве ничего не чувствовала? — спрашивает Жак.
— Всегда схватывает неожиданно, вам-то это незнакомо, — раздражается Франсина.
Жак и Франсина больше чем кто-либо нуждаются в помощи. У Франсины здоровье очень слабое, чуть что — у нее белеет кончик носа, и она вся покрывается капельками пота. У Жака — рука до сих пор забинтована, и он совершенно беспомощен. А если Франсину надо будет уложить или помочь подняться…
Схватки начались как раз в тот момент, когда вернулась Полетта. Не заходя домой, она прямо побежала к Франсине. Только, когда первый приступ прошел, Полетта решила заглянуть к себе — квартира-то ее через три двери, — оставить там пальто и вернуться опять.