— Как же быть?
— Да, как же быть? Что можно сделать? Я не представляю себе… — сказал Анри, посматривая на Поля, словно спрашивая у него совета.
Поль промолчал.
Тяжело признать, но другого ответа нет.
— Что ж по-твоему, когда с тебя последнюю рубашку снимают, молчать? — возмутился паренек.
— Сегодняшняя демонстрация должна ответить на все! — заявил Анри. — Но я не вижу, что можно предпринять специально по поводу барака. Хотя…
Прежде чем досказать, Анри еще раз продумал свое предложение.
— …Хотя… Вы условились собраться у барака? А что если привлечь к этому делу жителей района? Но опять-таки… Нельзя распыляться. Надо сосредоточить все силы на сегодняшней демонстрации!
— К тому же — какие там соседи!.. Вы же знаете, вокруг почти никто не живет… Поэтому-то охранники и смогли довести свое гнусное дело до конца…
Действительно, барак находится на окраине города, несколько в стороне от домов. За ним протекает крошечная речушка с каменистым дном, и вдоль нее тянутся ивы — единственная растительность среди этой пустынной долины. Речушка, совсем как настоящая, извиваясь змейкой, течет к морю, и у нее есть свое собственное устье. Около барака она образует две широкие петли, окаймленные кустами ежевики и дикой малины. Две полянки, как будто специально задуманные для пикников. Первые фиалки в городе появляются именно здесь. Молодежь любила этот уголок. Тут чувствуешь себя совсем далеко от города, хотя если выйти на дорожку, то за последним кустом открывается вид на главную улицу. В летние ночи танцевали и в зале и на лужайках, между кустами. А теперь там, среди снега, валяются груды досок. Ладно…
Только успел уйти паренек, как явился Верди. Он был чем-то сильно взволнован.
— Потрясающе! Анри, со мной произошло нечто потрясающее! — заявил он с пафосом.
— Что с тобой произошло?
— Меня зацапали ночью, когда я писал на стенах призывы…
— Ты находишь, что это потрясающе?
— Да нет, я не о том говорю, это чепуха. Они нас привели в полицейский участок.
— Так ты был не один?
— Ясно. Нас было человек семь или восемь.
— Кто же?
— Да все это пустяки, нас под утро выпустили. Были… — и Верди назвал нескольких товарищей. Убедившись, что Анри не собирается больше прерывать его, Верди продолжал свой рассказ:
— Потрясающе то, что за этим последовало. Прошел всего час, и что я вижу? Ко мне заявляется ни больше ни меньше как американский офицер. Ты бы посмотрел, какая у него при этом рожа была! Живьем бы меня сожрал. Он пришел переговорить с моими постояльцами, с этими, чорт их побери, американскими солдатами. Я ему сообщил номера комнат. Они еще дрыхли, но он, видно, не дал им времени на долгие сборы — словом, через полчаса они уже сложили свое барахло и спустились вниз. У всех трех на мордах написана злость. Пялят на меня глаза, того и гляди плюнут в лицо. Но в то же время они боялись меня хуже чумы и поэтому не посмели. Чуть не за километр обошли стойку, за которой я стоял… И смылись…
— Видимо, узнали…
— Точно. Начальник полицейского участка решил: подложу-ка я Верди свинью. И позвонил немедленно американцам, чтобы предостеречь от меня. Знал бы он, какую услугу мне оказывает! А то я уже собирался продавать свое хозяйство, чтобы меня перестали принимать за подлеца. Помнишь, Анри, мы с тобой об этом говорили?
Анри тоже доволен. Он не видел выхода, а тут все устроилось само собой.
— Вот вам лишнее доказательство — никогда не надо скрывать своих убеждений, — сказал он неожиданно для себя.
Было около одиннадцати, когда охранники решили дать о себе знать.
Анри, Поль и Шарльтон остались в секции одни. Газеты были уже все розданы, товарищи, которые должны были выступать с речами, тоже разошлись, а Дэдэ еще не явился. Им предстояло вместе с ним точно и окончательно разработать план сегодняшних действий. В ожидании Дэдэ Анри с Полем обсудили немало вопросов, и теперь они молчали, обдумывая каждый предстоящее сражение, стараясь ничего не забыть, не упустить из виду ни одной мелочи. Поль прислонился к печке, Анри ходил взад и вперед по комнате. Если нечего писать, Анри не может усидеть за столом. Разговаривая, он иногда садится на стол или стоит рядом, поставив ногу на стул и опираясь о спинку так, чтобы оказаться на одном уровне с собеседником. В самом деле, глупо сидеть за столом, если ты не проводишь собрание, а просто разговариваешь со стоящим перед тобой человеком. Получается как-то натянуто, неестественно…