Ну, а если им ответить как следует, они немедленно перестают чесать языки и дают волю рукам или же схватывают кого-нибудь из демонстрантов.
Дети, чтобы не потерять друг друга, взялись за руки и пробиваются сквозь толпу, то наступающую, то отступающую под натиском охранников. Поля и Жинетту кидает из стороны в сторону, но они все же не замедляют шага. Толпа уже совсем редкая, она не похожа на те демонстрации, полноводные как реки, когда народу удавалось добиться крупных побед. Она скорее напоминает маленькие ручейки, оставшиеся на берегу после отлива.
Повсюду лужи; одни от слезоточивых газов, которые стелются по земле и щиплют глаза, другие — какие-то непонятные.
— Поло, осторожно…
— Что такое?
— Подними ногу.
— Ой!
Поль поспешно поднял ногу. В густой, липкой красной луже остался след подошвы, но он вскоре затягивается, и поверхность лужи снова становится гладкой. Поль нерешительно исследует ногой эту страшную жидкость.
— Не смей! Она чья-то! — кричит Жинетта. Девочка хочет сказать, что эта кровь принадлежит человеку и совсем непохожа на ту, которую видишь обычно в мясной лавке.
— Да, это настоящая кровь, — подтверждает Поль.
Увидев человеческую кровь, дети одновременно вздрогнули, словно электрический ток пронизал их. Они были потрясены до глубины души, только что им было жарко, а теперь по телу пробежал озноб.
— А вон смотри, там… Клебер!..
Жинетта видит Клебера впервые, она его не знает даже в лицо. Вдвоем с Полем они подходят к нему. Тот жестикулирует, уговаривает людей не расходиться, чуть ли не хватает их за полы — словом, старается выиграть время.
— Клебер! А Клебер! Послушай! Ты не видел Жака? — спрашивает Поль и для краткости показывает жестом, что он ищет того Жака, у которого перебинтована рука. Клебер понял.
— Нет, не видел! Уходи отсюда, немедленно уходи! Слышишь?!
Охранники снова ринулись на толпу. Клебер, спасаясь от ударов, отпрыгнул в сторону, но, пробежав несколько метров, остановился, показывая демонстрантам, что бояться нечего.
Кто-то толкнул Поля совсем тихонько в плечо, и мальчик неожиданно для самого себя поскользнулся, упал и проехал с метр по тротуару. Оказывается, он стоял на замерзшей луже, а ботинки у него подбиты гвоздями.
Поль рассмеялся, но тут же испуганно подумал: «Неужели и кровь замерзает?»
Он вскочил на ноги, потер ушибленную коленку и, протискиваясь между людьми, стал искать Жинетту. Он увидел ее рядом с Клебером. Девочка не пострадала. Поль ощупал свое плечо, повел им и с разочарованием понял, что оно не болит. Правда, ему рассказывали об ушибах, которые дают о себе знать только некоторое время спустя. И такие бывают самыми опасными. Чем же его ударили? Прикладом? Едва ли. Скорее всего просто толкнул кто-то из бежавших и, возможно, даже не охранник. А Полю очень хотелось, чтобы его ударили именно прикладом. Но может быть, так оно и было? Только совсем слабо…
Когда все утихло, Поль стал пробираться к Клеберу и Жинетте. Он не спускал глаз с охранников, но все же не удержался и прокатился по замерзшей луже.
— Клебер, скажи, как зовут Жака, как его фамилия?
— Потье. Поищи его на соседней уличке.
С десяток охранников выстроились, готовясь к новой атаке.
— Пошли, — сказал Поль и взял Жинетту за руку.
На обратном пути, совершенно естественно, Поль снова доставляет себе удовольствие проехаться по льду. Один из полицейских крикнул что-то, и Поль обернулся. Охранники, вытаращив глаза, глядели на мальчишку: и как это в подобной обстановке может прийти в голову скользить по лужам! Офицер-охранник от изумления даже забыл отдать приказ об атаке и принялся на все корки ругать Поля. Он хотел припугнуть мальчишку и одновременно искал себе сочувствия среди демонстрантов: посмотрите, мол, на что способны такие сорванцы! Охранник воображал, что люди, которых он избивал и собирался снова избивать, будут вместе с ним насмехаться над Полем. Но не тут-то было! Толпа, правда, смеялась, но смеялась она над охранником — Поль, прежде чем убежать, показал тому нос и шлепнул себя по заду.
На соседней уличке положение несколько лучше. Здесь больше народу, но все же толпа не похожа на прежние грандиозные демонстрации. Жака и тут не оказалось. И где он — никто не мог сказать. Наконец на третьей уличке Жинетта увидела Брасара. Он стоял в очень неспокойном месте, совсем рядом с кордоном охранников.
— Тебе туда незачем ходить! — заявил Поль Жинетте.
— Это почему? Скажите пожалуйста!
— Как его зовут?
— Брасар, я же тебе говорила.
— А по имени как?