Миг растерянного молчания показался часом.
С трудом подавив смятение, он подошел ближе и прочитал написанное.
«Лорд Эшби, если будете себя хорошо вести, мы отдадим Вам книгу».
— Что это значит? — спросила Кэролайн.
— Думаю, Элиза Ларок решила меня таким способом проконтролировать.
Сколько отчаянной надежды сквозило в его лживых словах! Эшби даже улыбнулся.
— Там написано «мы».
— Наверное, речь о клубе.
— Но ведь она сама передала тебе все документы. Сама раздобыла конфиденциальную информацию о музее. — Кэролайн скорее спрашивала, чем утверждала.
— Элиза очень осторожна. Может быть, ей вообще не хочется, чтобы книга попала к нам в руки. По крайней мере, в данный момент.
— Не стоило ей звонить!
Предугадав по глазам Кэролайн следующий вопрос, он быстро сказал:
— Возвращаемся в Англию.
На обратном пути Эшби лихорадочно перебирал в уме вероятные варианты развития событий. О тайном сотрудничестве с Вашингтоном любовница ничего не знала, поэтому вину за пропавшую книгу пришлось свалить на Элизу Ларок и Парижский клуб.
Правда была намного страшнее.
Американцы знали о его делах.
За бегством Эшби и его свиты незаметно наблюдал Малоун, сидевший в укрытии в дальнем углу галереи. Он слышал, какую ложь выдумал англичанин, объясняя пропажу книги любовнице. Попал же он в переплет!..
Малоун быстро спустился по задней лестнице на первый этаж, прошел к северному выходу Дома Инвалидов, поймал такси и отправился на другой берег Сены к ресторану «Гран Вефур».
Войдя в ресторан, он обвел взглядом изысканно декорированное помещение со сверкающими, золоченными по краю зеркалами. Классический французский стиль. За одним из накрытых скатертями столов беседовала пара — Торвальдсен и статная женщина в сером костюме. Незнакомка сидела к Малоуну спиной.
Как будто невзначай, он с улыбкой показал датчанину книгу.
Баланс сил качнулся в пользу Торвальдсена. Теперь ситуацию контролировал он, хотя Элиза Ларок и Эшби об этом пока не догадывались.
Положив ногу на ногу, датчанин удовлетворенно откинулся на спинку стула и вновь переключил внимание на хозяйку обеда. Еще немного — и долги будут уплачены.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА 39
12.15
Сэм Коллинз, Меган Моррисон и Стефани Нелл с билетами в руках стояли у подножия Эйфелевой башни. К лифтам, поднимающим посетителей на первую и вторую платформы, тянулись огромные очереди, ждать пришлось бы не менее двух часов. Желающих подняться наверх по тремстам сорока семи ступенькам через южную опору было намного меньше.
— В очередях стоять некогда, — решительно сказала Стефани.
Ночь Сэм и Меган провели в одном из отелей Левого берега, двери их номеров сторожили агенты Секретной службы. Выяснив по своим каналам, что Моррисон рассказывала правду, Нелл решила приставить к ценным свидетелям охрану.
— А одежду оперативные агенты меняют? — проворчал Сэм, пока они взбирались на башню. Ему уже три дня не удавалось переодеться в чистое.
— Обязательно. Смокинг, костюм, дизайнерские шмотки… — съязвила Стефани. — Пока работа не закончена, обходись тем, что есть.
Они миновали ступеньку, помеченную цифрой 134. Первую платформу, расположенную на высоте сто восемьдесят девять футов (как гласила надпись у основания лестницы), поддерживали четыре мощные решетчатые колонны, между которыми спокойно поместился бы стадион. Пирамидально сближаясь, колонны уходили вверх на триста семьдесят девять футов ко второй платформе, над которой на высоте в девятьсот пять футов находилась смотровая площадка. Высочайшее сооружение Парижа — долговязая коричневато-серая конструкция, склепанная из пудлингового железа, — со временем стало самой узнаваемой в мире достопримечательностью.
Меган подъем давался легко, а Сэм уже еле шевелил ногами. Он не жалел, что ушел вместе с ней из музея. Выбор сделан правильный. Теперь он работает с руководителем группы «Магеллан»!
Еще через десять минут они одолели последний пролет.
На первой платформе толпились многочисленные туристы. Одни пытались пробиться в сувенирную лавку, другие — в почтовое отделение, третьи — в выставочный зал, закусочную или ресторан. Лифты на противоположных колоннах поехали вниз. Ко второму уровню вели еще триста тридцать ступеней. В открытом пространстве между опорами виднелась площадь.