то это был? – Спросила Ольга Александра. - По-моему сам Борис Викторович, - догадался артист, - он не любит господ в партере, я догадался по его реакции на меня. Ольга Петровская посмотрела во след уходившему Борису, и они стали слушать спектакль. Какая-то женщина в зале, видимо дворянка, сказала Беккер: «как хорошо!». Поэтесса осталась довольной произведённым на даму впечатлением. Спектакль продолжился. После спектакля Никки остался в объятьях светлой княжны Генриетты, которая приходилась родственницей британскому королю Георгу V, и была его любовью. Александра Фёдоровна укладывала детей спать. Десятилетней Анастасии очень понравился Пушкин в опере, только девчушка спросила: - А почему Онегин так плохо поступил с Ольгой? Александра Фёдоровна не знала, что ответить, и, поцеловав девочку, сказала ей: «Да хранят тебя ангелы, дорогая!». Ольга Александровна не любила мужа. Несчастный Пётр Александрович Ольденбургский не мог любить жену так, как ей мечталось. Не было романтических сюрпризов, поездок хотя бы в находившейся рядом Воронеж. Ольга Александровна тосковала, и вернулась к брату в Санкт- Петербург. И вот, как-то, прогуливаясь в любимом ею парке, Ольга Александровна в окружении своих друзей Мишеля Осоргина, Сергея Кирсанова-Двинского и Сергея Танеева, встретила снова Александра Куликовского. Юнкера окружили молодую великую княгиню, и со смехом стали с ней обращаться. Красавец-атлет Куликовский произвёл на Ольгу сногсшибательное впечатление, чем позабавил своего товарища Сергея Двинского. Александр почувствовал симпатию Ольги к нему, и Сергей вдруг сказал: - Разрешите рекомендовать: Николай Куликовский. – Извините, я не могу: у меня невеста. - Ты ещё всем это объяви! – Возмутился пылкий Танеев. - А что и объявлю! – Засмеялся Сергей. – Я люблю Зину! Ольга Александровна как-то загадочно посмотрела на Николая Куликовского, кокетливо ему улыбнулась и ушла. София Беккер гуляла по этому парку одна. И вдруг она услышала, как на эстраде выступал красавец Николай Гумилёв. Мужчина был красивым, хорошо одетым, и ярко читал стихи. Сердце Софии дрогнуло, и она осталась его послушать, растворившись в толпе слушателей. Юнкер Сергей Кирсанов-Двинский тоже решил остаться и послушать чтеца. Он встал рядом с Софией, не узнав в ней девушку с эстрады. Это её позабавило, и она экзальтированно слушала Николая Гумилёва, решив с ним познакомиться. Александру Аникину Когда Борис Викторович не бывал в театре, и не сидел с Виктором дома и не резался с ним от скуки в нарды, он не забывал про своих друзей из литературных салонов начала века. «Вдова» и бывшая возлюбленная одного из казнённых друзей Бориса Егора Сазонова держала свой модный литературный салон на Фонтанке. Квартирник на Фонтанке любили посещать многие поэты, и некоторые даже умудрялись потом стать любовниками самой Паллады Богдановой-Бельской, которой в ту пору было 27 лет и она была ровесницей Оленьки Петровской. Сам Бельский, чью фамилию умыкнула Паллада, может и с целью привлечь его внимание, в этот салон никогда не ходил, боясь реакции Шаляпина и светского общества на его появление в этом салоне. В этой квартире всё было каким-то ядовито-лиловым, смешанным с вульгарным золотистым и даже местами красным, что совсем не соответствовало ни эпохе, ни каким-то представлениях о хорошем вкусе обладательницы данной квартиры. Для Бельской такой авангард казался даже идеальным. Хотя она, порой, и жалела, что не может держать свою квартиру как все – из-за обязанности быть хозяйкой литературного салона. Но зато к Бельской ходили поэты всех литературных направлений: от Владимира Маяковского до Николая Гумилёва. Это Бельской нравилось больше. Оленька Петровская, поклонница Бельского как-то пыталась в этом салоне безуспешно прочитать стихи. Борис Викторович и Зинаида Николаевна отговорили молодую девушку от этой безумной затеи. - Владимир Маяковский сейчас начнёт чудить. – Охрипшим, низким голосом сказала стоявшая рядом с Оленькой Зинаида Николаевна. К дамам подошёл Борис Викторович, на котором был серый драповый макинтош, который он надел с целью скрыться от возможного дождя – грозовое небо говорило о том, что вот-вот начнётся гроза. Борис только вошёл. Не успев снять макинтоша, он кинулся целовать руки рыжекудрой Зинаиде Николаевне. Зинаиде Николаевне было в 1911 году 42 года, Борису Викторовичу – 32. Оленька Петровская посмотрела на Гиппиус с короткой стрижкой a-la Clodine из нашумевшего романа француза Виллара «Клодина в школе». То, что Клодину написал не Виллар, а сама госпожа Коллет – его молодая жена, в это время, естественно никто не знал, но подражать остригшей волосы Клодине хотели все. Гиппиус была не исключением. Посмотрев на Оленькину копну волос, она бросила: - Не хотите ли обрить гриву, молодая львица? По-моему, всем львам не мешает в этом сезоне постричься. Хорошо, что здесь нет Бельского. Он бы