Паркер
Кривой Джек был мстителен. Патологически злопамятен, обидчив и мстителен. Для того, чтобы его обидеть, достаточно было солнцу скрыться утром за облако в тот момент, когда он открывал глаза и радовался солнечному утру. Он просто пока ещё не придумал, как отомстить за это солнцу. Или облакам. Или ветру. Или относительной влажности воздуха. Или метеорологам. Или географическому положению Невады. Как он при этом умудрялся заниматься бизнесом, понять было трудно. Ведь ему наверняка ежедневно хотелось отомстить колебаниям рынка, которые не совпадали с его ожиданиями, поставщикам, не пришедшим покупателям, задержкам транспортной компании... И ещё этому неудачнику Сэму. Сэма он определённо и без колебаний определял как неудачника, потому что тот не гнался за максимальной выгодой. Легко идя на уступки, Сэм проворачивал больше сделок и имел немногим меньше, чем он, великий и принципиальный Джек Ти. Сэм, по его, Джека, мнению, точно не был акулой бизнеса и Джеку было мучительно обидно, что другие всё же считали Сэма бизнесменом, а значит, как бы равным ему, близким по породе. Его месть рано или поздно должна была дотянуться и до них, но с начала недели Сэм был первым в списке Джека. Шесть вагонов зелёного горошка, проданных на 10% ниже обычной маржи на этом пункте магазинного ассортимента, окончательно вывели его из равновесия. Джек не был отъявленным беспредельщиком, не был настоящим гангстером. Он был трусоват без своих телохранителей, которые были скорее просто его шайкой, и на серьёзные поступки не решался, потому что повышенный риск, сопутствующий полноценной гангстерской романтике, ставил под угрозу его остающийся список мести.
Достать Сэма не было трудным делом, и похищение человека из остановленного на окраине автомобиля с численным перевесом 16 к 1 прошло гладко. Восемь рыл и восемь стволов против одного торговца консервами на отнюдь не гоночной Тойёте - что тут могло случиться неординарного!
Мстительность Кривого Джека была заполняющей и вытесняющей. Уровень его фантазии и ощущений, для которых оставалось место в его неспортивном теле, наполненном затаёнными обидами, даже не позволил ему ни получить удовольствия от этого экшена, ни, хотя бы на минуту, почувствовать себя одним из киношных чикагских "донов". Зато прочий план и антураж был продуман и подготовлен весьма тщательно. У брошенной на обочине грунтовой дороги за городом старой покрышки, автомобили свернули влево и по потрескавшейся равнине устремились в горизонт, ничуть не заботясь о том, как со стороны мог бы смотреться пыльный шлейф. Смотреть на него, кроме ящериц и змей, было практически некому, а им было слишком жарко и пыльно-фиолетово, что за ненормальные поехали туда, где нормальным не то только делать нечего, но даже и повеситься от скуки не на чем. Необходимая степень стыдливости, чтобы застрелиться в такой пыльной и безлюдной глуши, природе не известна. Исходя из всего этого можно было быть вполне уверенным, что поездка и возвращение останутся никем не замеченными.
Сэм с завязанными глазами и связанными руками, перекатывался по багажнику, гадая, до какой грани зависти, ревности или обиды дошел его "коллега". Припугнут или всё серьёзнее.
Спустя три четверти часа караван остановился.
- Вилли, а зачем повязка? Ему же уже не придётся возвращаться и про нас он уже никому не расскажет? - спросил Джек своего подельника.
- Ты сам всегда цитировал какого-то старого хрена "Чувак! Тебе надо иметь стандарты!". Да так и проще, чем каждый раз импровизировать. А то однажды можно и забыть.
- Ладно. Развязывайте. Ещё раз привет, Сэм! А точнее - прощай! Мне надоело твоё творчество. Рынок любит порядок, а ты разжигаешь в наших клиентах нездоровый азарт и поселяешь иллюзию ,что однажды что-то будет на 17 центов дешевле просто так и только потому, что в приходных документах будет стоять внизу другая закорючка. Я хочу, чтобы стадо спокойно жевало изо дня в день то, что ему привычно и спокойно переваривало плавный рост цен.
Стоя в полукруге из людей, его окружавших, Сэм не выказывал никаких эмоций, кроме сдержанной досады и брезгливости и, казалось, только ожидал, когда закончится эта мыльно-детективная теле-опера. Солнце лишь слегка заглядывало под широкие ковбойские шляпы его конвоиров. Они не прятались, и Сэм улыбнулся при мысли, что на их лицах читалась усмешка в адрес их босса. Усмешка не столько презрительная, сколько снисходительная, какой гости могут удостоить младшего в семье, пригласившей их в гости, когда малыш вырывается из детской и грозит гостям пустым водяным пистолетом.
- Сэм Паркер! - с несвойственной ему официальностью в голосе, произнёс Джек - Ты приговариваешься к пожизненному зелёному горошку. Мы ведь не собираемся тебя убивать. Тебя убьёт твоё собственное дело, твой бизнес. Не знаю, как скоро. Твоё счастье, что ты не обошел меня на горчице, печенье, уксусе или на чем-то ещё, что не так продевает жизнь. Обернись!