Поочередно садились за рычаги члены экипажей. Десантники питались и спали на весу, пристегнувшись ремнями к скобкам на броне. На крыльях ведущих машин дежурные автоматчики подсвечивали ручными фонарями дорогу. Люди держались, памятуя заповедь танкистов-гвардейцев: сгори или прорвись. Люди держались, а техника начала сдавать. От чрезмерной нагрузки рвались гусеницы, особенно у тяжелых танков и самоходок. Одно за другим шли радиодонесения: горючее и боеприпасы на исходе. Наш второй эшелон застрял где-то или сбился с пути. Пришлось остановиться.
Комбриг, подполковник Стрельцов, нашел выход. Он приказал слить оставшееся горючее и полностью заправить танки второго батальона, передать ему и боекомплект. Танкисты майора Перетяги должны завершить начатое бригадой. За это время подвезут боепитание и части соединятся. А пока — врагу никакой передышки.
— По машинам!
Второй батальон выжимал все из не успевших остыть двигателей. Надо было догнать оторвавшегося противника, не дать ему закрепиться. День выдался погожий, видимость до самого горизонта. Булыжное шоссе, как сероперая стрела, ни одного поворота.
Головной танк выскочил на вершину холма у огромного креста с распятием, взгляду открылся лежащий в лощине город. Его-то и должны взять танкисты.
— Командный пункт у креста! — приказывал Перетяга. — Танкам уступом справа. За Родину! За Сталина! Вперед!
На левом фланге бронированного фронта, по грудь высунувшись из башенного люка (так лучше видно вокруг), мчался майор Перетяга. Он был уверен в успехе и открытым текстом подавал команды.
Противотанковые орудия и тощие пехотные заслоны, что успели выставить немцы, танкисты смяли и двинулись к городу. С командного пункта заметили какое-то движение на правом фланге. Там, в густом сосняке, можно было предположить, скапливаются немцы. Донесли о противнике и на левом крыле. Коридор, которым шел батальон, мог оказаться огненным мешком. Начальник штаба капитан Федоров связался по рации с командиром батальона. Перетяга подтвердил свой первоначальный приказ:
— Делай, как я!
Начинало смеркаться. Комбат торопился. Неожиданно появились немецкие танки. Не принимая боя, на полной скорости они перескочили мост через речку у города и стали уходить влево к лесу. Мост запылал.
Видать, взорвали его неудачно, сплоховали фашистские минеры. Наши танки с ходу и коротких остановок густо палили из пушек, не умолкали и пулеметы.
Танк майора Перетяги взлетел на мост, который уже бабахал в небо горящими головнями. Вторая машина на предельном газу нырнула в бушующее пламя. Видно было, как мост прогнулся, но выдержал. За ней проскочили еще две «тридцатьчетверки». У следующей машины траки блеснули в воздухе: обугленный настил моста рухнул, но танк выбрался на противоположный берег.
Машины противника оказались рядом. Развернутые к нашим бортами, они как бы сами обрекали себя на гибель. Две вспышки — и два немца полыхнули. Третий уходил, выбрасывая горящие дымовые шашки. За ним устремился Сапун. Майор подгонял своего водителя.
Головной танк плеснул пламенем в упор, когда ствол чуть ли не пропорол сзади вражескую машину. Густым облаком заволокло оба танка. На командном пункте и в подразделениях услышали голос командира:
— Навести переправу. Я атакую город!
Пять машин пошли на штурм, а за ночь в город втянулся весь батальон.
Гитлеровские артиллеристы не ожидали удара с тыла и не успели повернуть орудия. Танки влетели на огневые с железным ревом, разворотами, давили пушки. Не ушли и тяжелые «фердинанды», пока разворачивались, с ними покончили болванками по запасным бакам с горючим.
Подниминоги вылез из танка, свернул самокрутку, прикурил от своей круглой, в медаль «За боевые заслуги», зажигалки и подозвал меня.
— Снимай свой мотор. И дуй в бригаду. Бачишь, что творится?
Перед нами лежало черное поле, по которому, словно костры, разложенные для сжигания стерни, догорали танки. А те, что уцелели, расстреляв все снаряды, пятились к городу, грозно поводя стволами.
Так же пятясь, как и танки на пашне, уползали в город самоходки, то появляясь на гребне рухнувших кирпичных стен, то пропадая за ними. На город надвигалась лавина «тигров». Один русский танк метался среди развалин, посылая болванку за болванкой в«тигров».
— Дуй, Снежок. Расскажешь комбригу, что и как. А мы попытаем счастья! По машинам!
Пять «тридцатьчетверок», не разворачиваясь, колонной ринулись на город параллельно немцам. Быстрые наши машины догнали «тигров» и какое-то время шли борт о борт.