Слюнявя тонкими губами самокрутку, Захар потянулся к огню. Тимофей отстранил его легонько.
— Осилим, нет ли — всем известно. А в разведку с тобой, Агафонов, я боле не ходок.
Быстров удивленно взглянул на Тимофея, тот понял взгляд командира: хочешь не хочешь, а объясняй.
— Разведка, товарищ гвардии старший лейтенант, дело добровольное. Потому я так категорично и сказываю. Как я могу с таким? Кроме своего интереса, ни шиша не видит. Душу он мне ножом полосатит. Другой жив будет, с пустыми руками домой вернется, а такие… — Прончатый отрешенно махнул было рукой, но под взглядом Быстрова продолжал: — Иголки для швейных машинок по немецким домам собирать, мелочь? А в России ныне они по рублю штука. Целый капитал, хоть лавку открывай. Заявятся такие капиталисты домой, заберутся на печь и будут оттуда поглядывать на тех, кто в оглобли порушенного хозяйства впрягся. Ждать будут: осилят ли. С такими не то что в разведку, в нужник совестно…
— Скоро выступать. Хочешь — оставайся. — Глаза старшего лейтенанта от недосыпа были красными. «Только вернутся люди из разведки, а тут готов приказ на новую. Когда разбираться в тонкостях? Воюет Захар не первый год. Дельно воюет, дай бог каждому. А во всем прочем, кончится война — разберемся!» — должно быть, подумал Быстров.
Прончатый с таким ходом дела, видать, не согласен. Что будет и как после войны и кем кто станет, надобно заботиться и ныне. Говорить же об этом командиру, наверное, — пользы мало. Вот-вот приказ — и айда — пошел. Прончатый нахмурился, поднял с колен автомат, прижал к груди, поднялся:
— Я иду с вами, Петр Сергеевич, — и метнул недобрый взгляд на Агафонова.
— Тогда, гвардии сержант, поднимай народ. — Потом взглянул на часы и стал складывать карту гармошкой так, чтобы нужные квадраты были на виду.
— Так завсегда. Днем спим не спим, а каждую ночь воюем, — проворчал Агафонов, глубоко затягиваясь дымком крепкого «дергача», смешанного с мелконарезанной крошкой из сигар.
— Высшей марки! — любил говорить Захар про эту пахучую смесь. — Сигары — то сам Гитлер для нас сберегал.
Затяжки Захара становились все чаще, видно, «переваривал» сказанное Прончатым, а Прончатый глядел недобро. И опять душа Тимофея загорелась было.
— Если бы не гвардии старший лейтенант, не пошел бы в поиск, — сказал он мне. Я понимал его.
Встретились они с Быстровым в одной из частей, что формировалась в городе Куйбышеве и с ходу, из эшелонов, ринулась навстречу врагу. Вместе они, рядовой Прончатый и младший лейтенант Быстров, дрались на речке Друть, выбивали фашистов из города Рогачева. Более, месяца удерживали этот город. А потом с боями отходили на курскую землю. Сражались у Сталинграда. В Прохоровской битве командир взвода гвардии лейтенант Быстров был ранен.
Снова встретились на тульской пересылке. И опять вместе, Польша, Восточная Пруссия. Давно уже гвардии старший лейтенант к сержанту обращается просто: Ипатыч. Словно к родному. И вдруг Прончатый не пойдет с ним в тыл врага.
— Подъем, ребята. Подъем. Наряжайся, как на святки. Играть будем, — голос Прончатого потеплел, словно Тимофей только что не кипел нутром.
Разведчики отдельной роты управления быстро преображались в немцев. Зелено-пегие масккостюмы с капюшонами, трофейные автоматы, каски.
Гвардейцы еще позевывали, потягиваясь с хрустом, но были уже готовы. Прончатый построил их в тесной землянке, Быстров еще раз повторил задачу. Тем временем Подниминоги привел свои «пантеры».
— Действовать будем днем. Не забывайте, что на вас немецкая форма, — напомнил Быстров и скомандовал: — По машинам!
Разведчики заняли свои места на трофейных танках и бронетранспортере, таких же зелено-пегих, как масккостюмы. Рядом с водителем бронетранспортера сидел Альберт Фишер в форме обер-лейтенанта. В рейде он был главной фигурой. Ему вести разговор с немцами на заставах.
С этой группой я держал связь по рации и через связных. Знал: когда рассветало, разведывательный отряд наткнулся на первый заслон врага. Пехоту с одной противотанковой пушкой можно было снять, но не в этом состояла задача. Немцы машины с крестами на броне приняли за свои. Отдельные группы танков и самоходок с автоматчиками прорывались к своим из русского тыла.
Разведка двинулась вперед. Я принимал кодированные радиограммы:
— Прошли пункт «А». Пехотные окопы. Фаустники.
— Прошли пункт «Б». Снова пехота. Движемся дальше.
— У пункта «В» батарея зениток занимает позиции, видимо, для стрельбы по наземным целям.
— У железнодорожного моста перед насыпью — «фердинанды» и «тигры». Сколько машин — выясним пешей разведкой.