— Зови сержанта Ноздрева. Он старший у разведчиков. Пусть поспрашивает охотников. Так будет вернее.
Автоматчик соскочил с танка и побежал за Ноздревым. Тот быстро явился. Голова его свесилась в командирский люк.
— Лезь сюда и вникай, сержант…
Подниминоги объяснил обстановку.
— Охотники найдутся. А поведу их я. Разрешите?
— Добро, гвардии сержант, — старшина пожал руку Ноздреву. Тот легко выпрыгнул из люка.
Шесть разведчиков с фаустпатронами вскоре зашагали по дороге, открыто, в сторону передовой.
— Свихнулись, бисовы души, — заворчал старшина, не разгадав маневра сержанта Ноздрева.
— Сам ты, Ваня, свихнулся. Ноздрев идет, как немец, на свой передок. От кого ему прятаться, он же в немецком! — проговорил Скалов и прищурился. — Что-то, Ваня, осторожничать ты стал… О своих думаешь?
— И о своих думаю.
— Марина твоя в неметчине не сгинула и дочку сберегла. И сама своим ходом в Россию поехала. И на родине не пропадет. И за Ноздрева не болей, — продолжал Скалов. — Вот, бачь, дойдет Ноздрев до железки и — пропал. Затем круто повернет на сто восемьдесят градусов и двинет по полотну. И прямо с моста — по танкам. Промашки не будет. Он хитер, этот Ноздрев. Зубы съел в разведке.
Иван не отрывался от бинокля, а Скалов смотрел в прицел, загнал снаряд в казенник и держал на перекрестье «тигр».
Разведчики во главе с Ноздревым свернули на железнодорожное полотно. По дороге из города показалась колонна немцев.
— Готовьтесь, — скомандовал Иван Подниминоги, — могут обнаружить.
Автоматчики вставили запалы в гранаты, улеглись поудобнее за башнями машин и в развалинах кирпичного дома. Танкисты прильнули к прицелам.
Колонна приближалась. Солдаты шли нехотя, вяло переставляя ноги. Передние поравнялись с «пантерой» Подниминоги и пошли мимо. Долго тянулись «тотальники» с автоматами, с фаустпатронами.
— Батальон, — определил Иван и приказал радисту: — Передай в штаб бригады.
— Есть.
Зашипела рация.
— «Волга», «Волга». Я — «Нептун». Как слышите?
Не успел я из бригады ответить, запросили морзянкой: «Кто такие, какой части? Радируйте или открываем огонь».
Радист выключил рацию:
— Товарищ гвардии старшина, опять кто-то на волне. Засекли, видимо, грозятся открыть огонь…
— Отключись и молчи!
— Есть молчать.
Молоденький радист, почти совсем мальчишка, прибывший в часть с пополнением, вчера перед боем получил гвардейский значок и сейчас чувствовал себя героем, старался во всем подражать старшине Подниминоги и старшему сержанту Скалову.
Ивана беспокоило и радовало, что разведчики Ноздрева пропали из виду, словно в воду канули.
— По ту сторону насыпи подбираются к мосту, — предполагал Скалов.
— Добро бы, — вздохнул старшина, скользнул биноклем по гати и впился в чуть заметную точку. Скоро точка превратилась в танк. Он узнал этот танк, и сердце его сжалось. — Побачь, Серега!
— «Тридцатьчетверка»! — одним дыханием выдавил Сергей. — К «шерманам» подползает. Неужто немцы не видят ее? А? Иван? Смотри, «фердинанд» зашевелился. Опоздал Ноздрев. Эх, не удалось. Теперь держись.
Над башней «пантеры» просвистела болванка. Голова радиста вжалась в плечи.
— Не трусь, брат, — сказал ему Скалов. — Заводи, Ваня, — и толкнул старшину в спину.
Вторая болванка прошлась еще ниже, но мотор уже ревел. Скалов не обращал внимания на снарядный вой, он пытался поймать в перекрестье «фердинанда». Тот разворачивал медленно, тяжело.
«Тридцатьчетверку», которую заметил Сергей с Иваном, вел я в разведку боем. Подбирались мы к застрявшим «шерманам», но не прошли и двухсот метров, снаряд угодил в лобовой лист брони. По бортам полыхнули два фонтана огня.
«Фердинанд», думая, что сделал свое дело, выпятился под мост, чтоб его со стороны русского переднего края не могли заметить, и стал ждать, когда новая жертва выйдет на прицел.
— Вот так вот, Сергей, — проговорил Подниминоги и дал прогазовку.
— Стоп! — крикнул Скалов. — Выстрел! Полный назад! Уходи, уходи, Ваня!
Под мостом полыхнуло заревом. Три свечи поднялись выше пролетов. «Тридцатьчетверка» на луговине продолжала гореть, все больше обволакиваясь черным дымом.
Меня, когда прекратилась связь с «пантерами», вызвали к подполковнику Стрельцову. Здесь же были замполит Пименов и начштаба Федоров. Вхожу, докладываю, как положено: явился и так далее.
— Некоторые военные не сумели подковать «шерманы». Вот они и поскользнулись.