На совещании командования бригады было принято, на наш взгляд, единственно верное решение…
6. Задание выполнено
Несколько боевых групп пробрались в леса, где когда-то были наши землянки, укрытия.
Теперь здесь все было разворочено, чернели гигантские воронки, печально стояли обгорелые стволы деревьев…
Группы, вооруженные винтовками и пулеметами, заняли места по трассе движения самолета Ю-52, проходившей над лесом.
В точно указанное на схеме время послышался рокот моторов. Рышард Вислянский на сей раз не солгал…
Самолет летел низко. Это облегчило задачу.
Как только он появился в поле зрения, по нему был открыт массированный огонь. После первых же пулеметных очередей самолет загорелся. Оставляя шлейф черного дыма, он стал снижаться. А еще через несколько минут раздался сильный взрыв.
В тот же день вечером я зашел к радистам и попросил выйти на связь с Центром.
Через некоторое время радист доложил:
— Связь установлена.
— Передайте кодом номер три…
Радист удивленно посмотрел на меня. Это был старый код, которым мы давно не пользовались.
— Но ведь этот код наверняка известен фашистам!
— Передавайте, как я сказал…
Радист начал передавать:
«Случайно обнаружен и сбит самолет Ю-52. Самолет загорелся в воздухе. После удара о землю, огонь достиг баков, произошел сильный взрыв, разнесший самолет на куски. Обломки самолета сгорели. Ничего ценного обнаружить не удалось».
Затем я вызвал командиров наших подразделений и боевых групп.
— Среди жителей окрестных деревень, возможно, возникнут разговоры о подбитом немецком самолете. Всякие домыслы в данном случае нежелательны. Расскажите всем правду: это был штабной самолет Ю-52, наши группы обнаружили его случайно, был открыт по нему огонь, самолет взорвался и сгорел, среди обгоревших обломков мы ничего ценного не обнаружили.
Слухи быстро распространились по району.
А еще через несколько дней мне передали, что со мной ищет встречи Гром, недавно возвратившийся из Варшавы.
Встреча была организована. Я дожидался Грома в доме на окраине небольшого городка Ветрино.
Он вошел и прямо с порога бросил мне:
— Неужели самолет сгорел?! — Это прозвучало как упрек.
Я ответил:
— Сгорел…
Марчковский выглядел утомленным. Мне показалось даже, что за эти несколько недель, пока мы не виделись, он еще больше поседел.
— Весь, как есть, сгорел? — переспросил Марчковский.
— Полностью… А откуда, вам об этом известно, Гром?
— В гарнизонах только и разговоров что о гибели Ю-52. Вашу шифровку перехватили… Очень жаль, что все так кончилось! — Марчковский опустился на стул, обхватив голову руками. — Чертовски обидно, что все было напрасно!.. Теперь они срочно пошлют дубликаты. Но нам повторить такую операцию не удастся. Никак не удастся!..
— Очень прошу вас, Гром, не огорчайтесь! И знайте: свое задание вы выполнили отлично, о чем я обязательно доложу в Москву. — Я старался подбодрить его: — Когда начнется наступление наших войск, мы сможем перебросить вас в Москву. Вы сможете наконец вздохнуть спокойно, полной грудью…
— Значит, наступление все-таки будет?..
— Обязательно будет, Гром!
— А знаете, Неуловимый, — Марчковский хитровато сощурился, — штандартенфюрер СС Ламмердинг не такая простая штучка! Поверьте, я смог его узнать хорошо. Местных жителей уже опрашивают: действительно ли горел самолет, слышали они взрыв?.. Ламмердинг не успокоится, пока не увидит воочию обгоревшие обломки Ю-52 и клочья, пепел кожаных портфелей. Хотя бы двух-трех…
— Очевидцы расскажут им все, как было. Возможно, люди Ламмердинга найдут и куски этих сгоревших портфелей…
Марчковский смотрел на меня и, кажется, начинал все понимать. Во всяком случае, настроение у него поднялось.
— Я сообщу вам добрые вести, Неуловимый: штандартенфюрер СС Ламмердинг вчера послал официальную телеграмму в Берлин. В ней сообщается, что штабной самолет Ю-52 был случайно обстрелян группой уцелевших после разгрома партизан и полностью сгорел…
Спасибо, Гром! Спасибо, дорогой друг!
Читатель, наверное, догадался, что с Ю-52 все обстояло не так.
Никто, кроме руководителей операции и участников особых боевых групп, не знал правды о сбитом самолете: до поры до времени никто не должен был знать о судьбе шести кожаных портфелей.
Когда самолет загорелся, он резко пошел на снижение. Летчики оказались опытными, никто не выбросился с парашютом, они пытались сбить пламя и посадить терпящий бедствие самолет. Им удалось избежать немедленного взрыва баков при падении самолета. Но когда мы открыли люк, то обнаружили, что весь экипаж и пассажиры мертвы. Слишком силен оказался удар.