Выбрать главу

Христос

Христос предвидел, что предаст Иуда, Но почему ж не сотворил он Чуда? Уча добру, он допустил злодейство. Чем объяснить печальное бездейство? Но вот, допустим, сотворил он Чудо. Донос порвал рыдающий Иуда. А что же дальше? То-то, что же дальше? Вот где начало либеральной фальши. Ведь Чудо — это все-таки мгновенье. Когда ж божественное схлынет опьяненье. Он мир пройдет от края и до края. За не предательство проценты собирая. Христос предвидел все это заране И палачам отдался на закланье. Он понимал, как затаен и смутен Двойник, не совершивший грех Иудин. И он решил: «Не сотворится Чудо. Добро — добром. Иудою — Иуда». Вот почему он допустил злодейство. Он так хотел спасти от фарисейства Наш мир, еще доверчивый и юный…
Но Рим уже сколачивал трибуны.

Завоеватели

Крепость древняя у мыса, Где над пляжем взнесены Три библейских кипариса Над обломками стены.
Расчлененная химера Отработанных времен Благодушного Гомера И воинственных племен.
Шли галеры и фелюги, С гор стекали на конях В жарких латах, в пыльной вьюге, В сыромятных кожухах.
Греки, римляне и турки. Генуэзцы, степняки. Шкуры, бороды и бурки. Арбы, торбы, бурдюки.
Стенобитные машины Свирепели, как быки, И свирепые мужчины Глаз таращили белки.
Ощетинивали копья, Волокли среди огня Идиотское подобье Деревянного коня.
Очищали, причащали, Покорив и покарав, Тех, кто стены защищали, В те же стены вмуровав.
И орлы, не колыхаясь, Крыльев сдерживали взмах. Равнодушно озираясь На воздетых головах.
А внизу воитель гордый Ставил крепость на ремонт. Ибо варварские орды Омрачали горизонт.
Стенобитные машины Вновь ревели, как быки, И свирепые мужчины Глаз таращили белки.
Печенеги, греки, турки. Скотоложцы, звонари. Параноики, придурки, Хамы, кесари, цари:
— Протаранить! Прикарманить! Чтобы новый Тамерлан Мог христьян омусульманить, Охристьянить мусульман.
И опять орлы, жирея, На воздетых головах Озирались, бронзовея В государственных гербах.
Возмутителей — на пику! Совратителей — на кол! Но и нового владыку Смоет новый произвол.
Да и этот испарится, Не избыв своей вины. Три библейских кипариса Над обломками стены.
Плащ забвения зеленый Наползающих плющей, И гнездятся скорпионы В теплой сырости камней.

Толпа

Толпа ревела: — Хлеба! Зрелищ! И сотрясала Колизей, И сладко слушала, ощерясь. Хруст человеческих костей.