Кирилл
За всё время своего путешествия Кирилл почти не пытался открыть глаза. С самого детства он имел лишь два сильных страха: замкнутых пространств и высоты. И хотя по сторонам от него вряд ли стояли четыре прочные стены, он все равно представлял себя будто запертым в кабинке падающего лифта с верхнего этажа какого-нибудь отеля. Отеля под названием «Ад». И вот-вот лифт хорошенько встряхнется и застынет на месте, а из-за разъехавшихся в стороны дверей его с широкой клыкастой улыбочкой встретит услужливый бес-портье, который вручит Кириллу ключ с каким-нибудь двенадцатизначным номером. Его персональный ад, где сразу после подъема по расписанию его будут ждать усердные терзание спины длинными когтями, линчевание, четвертование и ещё десятки других форм и оттенков чистейшего насилия. Затем краткосрочный заплыв по бассейну, наполненному раскаленной лавой, чтобы хорошенько взбодриться перед дальнейшими процедурами. В полдень – долгожданный обед из отборных, самых жирных и скользких гадов. Где-то ближе к вечеру, для разнообразия ему дадут почувствовать себя в шкуре предателя, насильника или убийцы, с лихвой позволив по достоинству оценить весь широкий спектр услуг для оных. Ну а по окончанию дня можно со спокойной совестью идти чистить зубы щеткой, вымоченной в зловонных фекалиях и промывать горло кипящей смолой, чтобы подготовиться поутру в очередной раз с улыбкой принять отзывчивый персонал отеля «Ад».
– «Ну да, персональный Ад, как же… выгребная яма с кучей гниющих трупов – вот и всё, что тебе здесь светит, болван наивный…» – Кирилл преуспел в своих намерениях спрятаться в собственных мыслях, как черепаха в панцире, да настолько, что он даже и не заметил того, что больше не падает, а просто висит в воздухе, словно чья-то незримая гигантская рука ухватила его тщедушное, свернувшееся калачиком тельце за шкирку, как нашкодившего котенка, и держит, готовая вот-вот ткнуть его носом в собственное дерьмо. Только Кирилла, похоже, дерьмо сегодня не ждало, ведь даже после того, как он осознал происходящее и заерзал в воздухе, беспорядочно брыкаясь и размахивая руками – гигантские пальцы невидимого зловещего Некто не коснулись его.
Собрав волю в кулак, он резко открыл глаза. Но мир вокруг не изменился, даже скорее напротив, стал еще темнее: ни пола, ни стен, ни потолка. Кирилла не на шутку встряхнуло от догадки, что его наказание на веки вечные – полная слепота. Но, выставив руки вперед, от сердца немного отлегло – ладони буквально сияли в этой тьме, будто подсвечиваемые мертвенно-бледным светом люминесцентной лампы.
Плечи мужчины вдруг невольно затряслись от покалывающих нервные окончания ледяных игл, когда откуда-то послышался до жути знакомый скрипучий голосок, будто специально растягивающий слова, как лезвие ножа по пенопласту.
– Кирю-ю-ша! Принеси воды, пожа-а-луйста… У меня сериал скоро начнется…
– «Вот же карга… даже после смерти от нее спасенья нет» – злобно процедил мужчина. От взыгравшей в сердце лютой ненависти он даже забыл про страх и удивление.
– Кирилл! Ты чё, оглох?! Дуй сюда, живее! – раздался второй голос, уже более грубый и настойчивый.
– «Ну конечно же… а вот и дочурка-кикимора с тройным подбородком тут как тут…» – не прекращал он мысленно ругаться. – «Вся в мамашу… да… ничего не скажешь, семейка… Одна муженька своего в могилу свела и другая ничем не хуже».
– Я сейчас, Катюш! Бегу, маменька! – как бы ему не хотелось, но он был вынужден задабривать этим словом желчную тварь в обличье безобидной пенсионерки. Лишь тогда у него появлялся шанс на то, что в предстоящем ежедневном театре «Дурдом» будет разыгрываться привычная мелодрама с примесью комедии, где разохавшаяся теща, без сил откинувшись на кресле, как всегда будет сетовать на то, какие все мужики ленивые козлы, на то, какая Катька полная дуреха, раз выскочила за такой тюфяк бесхребетный, неспособный потянуть на своем горбу двух женщин с не самыми-то и высокими запросами. Да и бездельник к тому же тот еще. Ни разу не видела зятька за нормальной работой, только просидит где-то там в своем экранчике, кнопки прокнопает, да штаны протрет, и через пять часов обратно. А деньги ж откуда-то в доме все-таки брались. Но разве будет кто-то за экранчики платить? Нет, конечно! Поэтому здесь только два варианта: или он по ночам бегает играть куда, или наркотики раскладывает… И все они такие: если не бездельник, то непременно уголовник или алкаш. И сама дуреха еще та… Лучшие свои годы потратила на такое же чудо… со всей душой к нему, а тот и трех месяцев не мог продержаться, чтобы не залиться в черную. Она его отучать пробовала, капли разные в водку подливала и скалкой била по рукам, когда с бутылкой видела, впрочем, даже если и не видела, то все равно била. И в подвале на денек-другой запирала. Так, для профилактики. Не уберегла… В больнице потом какая-то мымра расфуфыренная пыталась убедить ее, что от инсульта помер муженек. Ей-то, соплячке с купленным дипломом, лучше ейного знать, как же! Но она-то знала… знала, что от цирроза издох ее пёс плешивый. Всю молодость у нее забрал, паразит… А она ведь когда-то балериной мечтала стать, а теперь… куда ей теперь, балериной-то?