– А где же вода, зятек?
– Так ведь нет воды, маменька.
– Как нет воды? Ты ж совсем недавно какой-то там клапан в кране менял… Вот же ж криворукий… слыхала, Катька? Ничего, голова садовая, сам сделать не в состоянии.
– Да, мунечка… ну что ж поделаешь… дура молодая была… – послышался откуда-то приглушенный голос Катюхи.
– Да дура ты и сейчас! Столько сил кровопивец вытянул… и у меня, в том числе! А ты его всё терпишь… другая на твоем месте давно бы уже его из квартиры вышвырнула!
– Так квартира-то его, мамуль…
– Вот я и говорю – дура! Квартиру он купил после свадьбы? После! А значит не его, а ваша. Всему-то тебя учить нужно…
– «Учи-учи тварь… посмотрим, как ты запоешь, когда я вернусь… будь уверена, я и из-под земли путь себе прогрызу, лишь бы вам там обеим сладко не жилось. Так… соберись! Настало время скинуть с шеи поводок. Именно он привел тебя сюда. Может, если не при жизни… так хоть после смерти?»
– Слушай, тут телевизор иногда барахлит. Вон вчера на последней серии моего любимого сериала – раз! И выключился… это хорошо, что я его уже раз шесть смотрела, а если бы нет? В общем, починить его нужно. Справишься?
– Нет… – чуть слышно произнес Кирилл, не глядя на экран.
– Я так и думала. Хоть сам наконец-то понял, что никуда не годится. Ну да чего взять с убогого… ох… деньги тогда неси, будем мастера вызывать…
– Нет, – уже тверже повторил мужчина.
– И что это значит? – было возмутилась теща, как вновь раздался сдавленный голос Катюхи:
– Мам, дай мне посмотреть на него, я ему мозги быстро вправлю!
Теща вдруг раззявила рот так, что сухая кожа в уголках потрескалась, а наружу вывалился длинный язык с Катькиным лицом на конце. Хотя, скорее даже не лицом, а свиным рылом с накрученными бигуди на голове.
– Кира, ты че, совсем офонарел? Мама тебе по-человечески сказала: дай нам денег! Или забыл, кому ты обязан одним своим существованием? Да если бы не мы – давно бомжевал бы себе на улице, попрошайничал на бутылку!
Проигнорировав жену, Кирилл сделал шаг вперед к телевизору и заглянул в черно-белое лицо. Антенны вопросительно разъехались в стороны, равно как и брови тещи.
– Тамара Степанна, кажется, вы просили пить? – тараканьи усики внезапно вытянулись вверх, а пиксели стали наливаться красками. Не успела теща ничего возразить, как изо рта нелюбимого зятя вырвался густой харчок, и скользко-липкая масса угодила прямо в бровь, медленно скатываясь на глаз и стекло очков.
Тотчас же телевизор зашатало из стороны в сторону, ползунки громкости выкрутились на максимум, а из динамиков полился страшный вой двух ведьм, заполнивший собой всё чёрное пространство вокруг, и пробравший Кирилла до самых костей.
Наконец телевизор беззвучно упал с тумбы и забился, точно в припадке, совершая в воздухе немыслимые пируэты.
Всем своим естеством предчувствуя нечто нехорошее, Кирилл торопливо развернулся и только хотел броситься в спасительный проем, но сзади его поджидала та же чернота, что и везде. Никакой двери не было и в помине. Судорожно оглядываясь по сторонам, будто загнанная в угол крыса, Кирилл вдруг увидел, как из телевизора, лежащего экраном кверху, показалась серая короткостриженая макушка с засаленными кудрями, за ней маленькие, в стеклах очков, глазки, поджатые губы и острый подбородок. И на этом всё. Из телевизора вылезла лишь старушечья голова с жирной теткой вместо языка.
– Имей в виду, в юности я хорошо играл в футбол!
Услышав эту неубедительную угрозу, сказанную дрожащим голосом, голова замерла на месте и с презрением взглянула на Кирилла, после чего стала стремительно увеличиваться в размерах.
Кирилл с подергивающимся глазом наблюдал за тем, как голова с каждым прыжком в его сторону становилась ему то по колено, то по грудь, то выше уровня глаз. И продолжалось это раздувание до тех пор, пока один только рот тещи не стал сопоставим по размерам с двухметровой дверью, способной одним махом слопать крепкого взрослого мужчину и не подавиться при этом.
Пока Кирилл нервно метался взглядом по сторонам в бесплодной надежде отыскать хоть что-то способное помочь ему в этой ситуации, голова вжалась вниз, а после совершила толчок, оторвавшись ввысь, и беззвучно опустилась на прежний уровень пустоты.
От вида такого колобка-переростка стремительно сокращающего расстояние трехметровыми прыжками, Кирилл, не раздумывая, бросился наутёк, не разбирая дороги, прямиком в безбрежный мрак. Куда угодно, лишь бы как можно сильнее отдалиться от бездонной златозубой пасти. И чем дольше он бежал, тем отчетливее становилось понимание: из этого противостояния ему не выйти победителем: рано или поздно раззявленная глотка с десятком золотых зубов и ненавистной женой в придачу настигнут его и тогда… впрочем, чего размусоливать мысли да домыслы? Скоро придет его час, и он сам воочию сможет узреть это «тогда».