Галлахер сидел в ободранном кресле и дремотно смотрел на затухающие в камине огни. Часы пробили семь вечера, и этот бой эхом долетал до больного сознания. В дверь постучали. Через секунду сквозняк пошевелил бумаги на полке, под мягкими шагами робко заскрипели половицы в прихожей. Галлахер силился обернуться, но был словно парализован. Некто приблизился, коснулся холодными губами мочки уха и оглушающе прошептал:
– Я тебя простила, папочка.
Мурашки ледяными иглами вонзились в спину. Роберт почувствовал мёртвые ладони на плечах.
– Эмма! – Галлахер подался вперёд, но застыл, как пригвождённый. – Ни зацепок, ни улик! Я делал всё, что мог…
– Я знаю. И не виню. – погладила по голове.
– Я хочу к тебе…
– Нельзя. Твоё время придёт. А пока ты должен делать то, что у тебя получается лучше всего.
– Что? – Роберт почти плакал.
Эмма потянула Роберта за волосы, запрокинув его голову. Петля качалась под потолком.
– Думать.
– Я не могу…
За спиной раздался глубокий бас инспектора Скотланд-Ярда:
– Да, вы ни на что не годны, мистер Галлахер.
Пальцы мертвой хваткой сжали подлокотники, сыщик шумно задышал, опьянённый гневом и страхом, готовый на всё, но не способный пошевелиться.
– Я вырву твои моржовые усы, Каннингем! Подойди!
Инспектор засмеялся. Вслед за ним десятки голосов принялись хохотать Галлахеру в затылок, будто бы весь Скотланд-Ярд явился над ним издеваться. Инспекторы, полисмены, офицеры, криминалисты, судмедэксперты, секретари и даже уборщики потешались над ним, хлопали друг друга по плечу и говорили: «Учудил! Старик уже не тот!». Галлахер взвыл.
Треснули окна, стеклянный дождь брызнул на пол. Сотни людей один за другим ломились в дом: через окна, двери, каминную трубу, спускались со второго этажа и вздымали дощатый пол, выползая из-под земли. Все, кого Галлахер отправил в тюрьму. Все, кого Галлахер определил на виселицу. Запахло гнилью и сыростью. Воры, убийцы, мошенники, психи, грязные политики и предатели – все они обступили сыщика и резко замолкли. Звенящая тишина, немигающие взгляды. Часы стучали секундами раз в сотню лет. Из-за спины медленно вышла Эмма. Синие губы, разорванные мочки ушей, потёки крови на шее, плечах. В груди по самую рукоять торчал нож.
– Я верю в тебя. Раскрой дело, папа.
Чёрный человек отделился от толпы, с хрустом вырвал нож из груди дочери и с поразительной точностью вонзил Галлахеру в сердце. Холодные струи побежали по груди, животу, ногам, капали на пол, но Роберт Галлахер, гениальный детектив, не умирал. Он хотел, но не мог, и от осознания этого его пронизал животный ужас. На его глазах дочь медленно рассыпалась в прах, а чёрный человек неистово хохотал.
Часы размеренно тикали. Галлахер полулежал в кресле, и холодный виски стекал на грудь из опрокинутой бутылки. Сердце отплясывало матросскую жигу. Камин потух. Зажёг свечу, с трудом чиркнув спичку о коробок, взглянул на часы – две минуты восьмого. Окна и полы целы, петля раскачивается под потолком. Ребус, который он обязан разгадать.
Решил выспаться, но долго ворочался в постели – сначала от пережитого шока, а потом от нарастающего интеллектуального зуда, как когда-то на Хэйдон-стрит. Наконец, забылся до утра.
Лёгкий подъём, пружинящая походка, горячий чай – алкоголь постепенно покидал его тело. Пил третью за утро чашку, ощущал текучее тепло в груди и смотрел в окно. За ним пустырь, обрамлённый кустарником и невзрачными деревцами. В стекле же призрачно отражается петля. И Галлахер понял.
Ещё звенела брошенная на столик чашка, а детектив уже был в чулане – выискивал лупу в груде хлама. Окно! Вот в чём соль. В его голове всё стало на свои места. «Враг», кем бы он ни был, мечтает увидеть Галлахера в петле, и он хочет, чтобы этим зрелищем насладились все. Зачем? Месть. Опозоренный идол, свергнувший сам себя, расписавшийся в своей беспомощности. Пресса разнесёт эту новость. Но этот же «враг» знает, что его жертва живёт отшельником, а значит газетчики узнают о самоубийстве знаменитости нескоро, если вообще узнают. Решение – повесить петлю напротив окна и поставить наблюдателя, который ежедневно будет проверять из укромного места, попала ли дичь в силки. Далее сообщение заказчику, который нанесёт «случайный» визит и обнаружит тело. Из четырёх потолочных балок «враг» выбрал именно эту, с идеальным наружным обзором. Не может это быть совпадением.