— Есть дело. Знаешь о «Молоте ведьм?»
— Ну, знаю.
— Ну, а я знаю, что есть ещё ведьмы на земле, и есть они у нас в городе.
Я сел. Думал, он бредит. А он достал какие-то бумаги, объяснил, что здесь собраны записи разных слухов с подписями горожан, и рассказал мне о том, что он и за ведьмами следил, и место их шабашей в лесу видел. А потом говорит:
— Только «Молот Ведьм» — бред сивой кобылы. Никаких ведьм сейчас такой чушью не возьмёшь, не из того теста сделаны.
А потом достал из ящика большую древнюю книгу, от одного вида которой я вздрогнул и покрылся холодным потом. Сказал, что ведьм языческих и побороть можно языческими книгами, да только с Божьей помощью. Сказал, что подготовил план, что собрал верных людей, и предложил мне к ним присоединиться. Я поначалу мешкал, но святой отец убедил меня, что ради своей семьи, ради будущего моего сына я должен выступить с ним. Я согласился. В следующее воскресенье, в полнолуние, мы собрались за церковью. Там был и преподобный, и Карл Оренбаум, и Тобиас, Маркус, Данвич… всего нас было двенадцать: как сказал преподобный, словно двенадцать апостолов. Меня он иронично назвал Фомой.
— А себя — Петром? - спросил я.
— Тогда он только про меня сказал, хотя после похода назвал себя Иудой, потому что он один знал, на что идёт, и на что нас ведёт, а нам не говорил.
Преподобный раздал нам оружие. Откуда он его взял, я и сам не знаю, да и не спрашивал. Мы отправились в лес под полночь. Шли запутанными путями, продираясь сквозь чащу, пока не услышали гул барабанов. Тогда мы начали красться. Среди сухих деревьев показался свет факелов. Мы подобрались совсем близко к месту языческого сборища, и притаились за кустами, чтобы незаметно наблюдать. Фигуры в плащах скакали в круге факелов возле огромного камня, словно козлы, и пронзительно выкрикивали какие-то заклятия. Один из этих язычников, вероятно, их главарь, поднял над головой связанного барана и положил на каменный алтарь. Потом достал два кинжала, вспорол животному брюхо и горло, а затем взмахнул кинжалами у себя над головой. Кровь барана стекала с камня, но вскоре вдруг поднялась в воздух и закрутилась в вихре над алтарём. Язычники выли всё громче, огонь факелов затянуло в кровавый вихрь, и над камнем разверзлись врата в преисподнюю. Оттуда раздалось оглушительное блеяние, сотрясшее весь лес, и высунулся раздвоенный язык, а за ним — клыкастая пасть. Тут-то Роуэлл и скомандовал нам атаковать. Мы бросились вперёд, преподобный ударил чудище мечом, крикнув что-то непонятное. Раздался громкий рёв, и врата закрылись, а бесформенный кусок плоти, отсечённый от монстра, упал на каменный алтарь. Язычники рассвирепели, зашипели, зарычали и бросились на нас. Мы яростно сражались, убивая их одного за другим, пока не осталось никого... Только на рассвете мы, наконец, вернулись домой после этой жуткой, тяжелой ночи. И казалось, что всё самое страшное уже позади. Однако новое потрясение ждало нас дома: многие из мужчин во всём городе не могли найти своих жён. Не знаю, были ли они похищены этими лесными язычниками в отмщение нам или какая другая неведомая сила забрала их, но, сколько бы мы их ни искали, наши усилия были напрасны.
— Ух, ты, — удивился я.
— Я бы лучше рассказал, — буркнул Бенсон.
— Вообще-то это должно было быть тайной, — ответил Билл и обратился к залу. — Но все же и так давно знают «легенду о старом священнике», правда?!