Проснулся я уже в обед и сразу же отправился вниз, размышляя, что же это всё-таки могло быть: “Какое-то проявление сонных духов? Да не должно, дом хорошо защищён от подобного. Наверное, просто переволновался за вчерашний день”. Я спустился на кухню и увидел Пьхати, что одиноко сидел за столом и собирал кубик Рубика.
-Лёша проснулся! – Завопил луговичок и кинулся мне навстречу, выкинув злосчастный кубик в огонь догорающего камина.
-Ты чего вещи переводишь, наглец? – спросил я тоном строгого учителя, попутно снимая с шеи этого сорванца.
-Ну его к лешему, этот кубик, не для того меня придумали, - радостно завопил Пьхати и взял меня за руку. Раньше я даже не мог подумать, что в таком маленьком теле может быть столько силы. Он резким рывком поволок меня куда-то на улицу, даже не спрашивая разрешения. Впрочем, я не сильно сопротивлялся, всё-таки с его озорной натурой сделать ничего было нельзя.
-А куда мы? – поинтересовался я, чуть ли не задыхаясь от столь интенсивного бега.
-Там луг без снега, представляешь? И ребята с девочкой спят, - если первое предложение луговичок сказал, как всегда весело и ребячась, то второе, про девочку, даже меня шокировало. Никогда не слышал такого замогильного тона у этого чуда природы, в хорошем смысле, конечно.
-Ребята с девочкой? Луг? – Я растерянно смотрел на бегущего впереди Пьхати и не мог взять в толк: как в декабре можно найти луг без снега? И почему в таком случае там спят какие-то ребята?
-Какие вы нетерпеливые! Сейчас всё сам увидишь! – перекрикивая ветер, сказал Пьхати.
Я уже собирался возразить, но мы вдруг остановились, и перед моими глазами появился луг. Действительно без снега. Снег просто останавливался, будто что-то чертило границу между этим лугом и остальным лесом. Самым странным было то, что небо над ним не было заволочено декабрьскими тучами. Над лугом сияли лазурной россыпью звёзды, несмотря на ранее время. И по центру поляны действительно сидела девочка. Она удобно расположилась на большом камне, и на её бледном от холода теле было надето только белое поло и синяя юбка в клеточку. Рядом с явно замёрзшей девочкой лежали с закрытыми глазами и тихо сопели Геннадий Иоаннович, Вова и Светлана. Благо они были одеты в тёплую одежду, и только у шефа нос чуть покраснел.
-Ребята! Эй! – прокричал я, делая шаг в неизвестность.
Мне вдруг показалось, что я попал в сказку. Всё вокруг изменилось, в мгновение мне стало тепло и сильно захотелось спать. Я боролся с желанием, как мог, и обернулся. Очертания Пьхати становились всё более расплывчатыми, как и лесная тропинка возле него. Деревья начали стремительно врастать в землю, как будто ладонь великана опустилась им на верхушку и стала старательно вминать то, что раньше было деревом, в почву. Из полученного месива вырастала трава и сразу же вяла. Небо так же изменилось, место снежных облаков заняли звёзды. Редкие кометы освещали и без того светлое небо голубыми и красными хвостиками. И только сейчас я увидел фиолетовые облака. Они приняли форму овечек и начали ходить из стороны в сторону, иногда подходя к звёздами и делая жевательные движения своим облачным ртом. После такого действия звезда пропадала, но на небе тот же час вспыхивала новая.
За всей этой красотой я не заметил, как понемногу начал проваливаться в сон. Я упал на податливую траву и уставился на одну из небесных овечек, на спине которой виднелся человеческий силуэт в белой мантии. Человек в небе помахал мне пастушьим посохом, и я закрыл глаза. Но почему-то не уснул, хотя всё во мне сейчас кричало об этом. Я не чувствовал себя уставшим, нет. Мне было очень спокойно и мирно, дрёма как бы завлекала меня к себе, обещая красочные и долгие сны. Но увидеть их мне было не суждено. Я вскочил с тёплой травы, и моё лицо исказилось гримасой боли. Посмотрев на свою правую руку, я обнаружил глубокий порез, проходящий от большого пальца, до мизинца. Рядом лежал мой нож, весь в крови. В мои мысли вдруг вторгся чужой голос:
-Не спи, Лёш.
Он был похож на твой, только если бы ты работал радиоведущим 30-х годов, а не полицейским. В ушах зазвенело, и я обернулся, по левую руку от меня сидел Пьхати. Он тихо плакал, обхватив колени обеими руками и уставившись куда-то в траву. Мгновенно забыв про голос, я приподнялся с травы и ласково позвал луговичка:
-Ты чего, малыш? – Рука уже не так сильно болела, но по-прежнему истекала кровью, потому я оторвал клочок рукава Вовиного свитера (да простит он меня за это) и перевязал рану.