Никогда не думал, что такой ты понравишься мне больше.
Ч-что? Застываю на месте, поднимаю глаза. Васильев прижимает к моей нижней губе подушечку большого пальца.
Что…, дёргаюсь я.
Тихо, удержав меня за руку, он осторожно и тщательно убирает помаду с моих губ. Не люблю, перехватив мой взгляд, поясняет он и придвигается ближе. Наклоняется и неожиданно мягко, словно спрашивая позволения, касается моих губ. Проводит языком по нижней, пробует на вкус и чуть прикусывает, словно просит пустить его в мой рот. Пытаюсь глотнуть воздух и приоткрываю губы. Мужчина обхватывает мой подбородок сухими горячими пальцами, чуть поворачивает мою голову и поступательно, медленно углубляет свой поцелуй. Он точно пытается понять, какая я там, внутри. Исследование продолжается, когда другая ладонь ложится мне на грудь и начинает легко сжимать её в такт нашему поцелую. В моём горле зарождается стон. Я поднимаю руку, пытаясь обнять мужчину, притянуть ближе к себе, и… ничего не происходит. Васильев просто отстраняется от меня. В темноте салона загадочно вспыхивают его глаза, впитавшие в себя свет фонарей и фар.
Это что, мужские игры такие? Или объявление настоящей войны? Стараясь говорить небрежно, я поправляю блузку.
Нет. Это перемирие, ни капли не смущаясь, спокойно сообщает Васильев.
Пере… Что?
Ты слышала. Он перехватывает мой взгляд. Считай, что у нас сделка на три месяца: ты делаешь мне тендер, после чего мы с тобой подбираем тебе фирму, куда ты и уходишь. М-м?
Нет, не «м-м». А что, если я откажусь?
А ты получше обдумай моё предложение.
Вы тоже слышите в этой фразе подтекст: «Не согласишься, будет хуже. Как ты уже видела»?
И кстати, предлагаю перейти на ты, продолжает Васильев. А теперь давай найдём тебе такси.
А вы… ты как поедешь? мямлю я.
Ну, во-первых, ты меня почти довезла. А во-вторых, за мной скоро приедут.
Пока я силюсь понять, что на уме у этого непостижимого человека, он достаёт телефон и ищет приложение «Яндекс». Вытягивает шею, рассматривает номера стоящих рядом домов и отправляет заказ.
Обещают, что такси будет через три минуты. Кстати, я тебе должен.
Похлопав себя по карманам, вынимает из нагрудного пару сложенных купюр.
Для такси тут много, отметив две «пятисотенные», отказываюсь я.
Цветы Ларисе. Ты покупала, небрежно напоминает Васильев.
Ладно, закусываю губу и протягиваю руку.
Купюры с тихим шуршанием ложатся мне на ладонь. Пытаюсь что-то сказать, но позади нас, как нарочно, замирают две фары, бьющие мне прямо в глаза.
Похоже, твоё такси. Пойдём, провожу тебя, Васильев выходит из «БМВ». Я выбираюсь следом. Не дотрагиваясь до меня, он распахивает передо мной заднюю дверцу:
Садись.
Первым делом безопасность, да? пытаюсь шутить я.
Нет. Первым делом цель и выбор средства. Так в наших «кадрах» говорят. Ну, пока… Павлова, не дожидаясь моего ответа, Васильев захлопывает дверцу и достаёт телефон:
Да, я. Да, почти добрался. Нет, не приезжай за мной, я уже возле дома.
Девушка, адрес тот, что указан при заказе? уточняет таксист, и машина трогается.
Что? не понимаю я. Ах, да… Профсоюзная, дом десять. Касаюсь пальцем своих припухших губ.
"Что здесь сейчас было?"».
Глава 4
«Дети существуют, чтобы разочаровывать своих родителей. Я изо всех сил стараюсь выполнить свое предназначение». («Игры разума», «Brain Games»).
8 сентября 2016 года
«Вадик, скажи, какой он, Васильев? спросила я, сжимая в руках чашку с кофе.
Как вы понимаете, этот вопрос не отпускал меня со вчерашнего вечера. Отдельной строкой стояла дилемма, как мне теперь вести себя с Сашей.
«Или с Александром Владимировичем?».
Полночи провертевшись на кровати, в семь утра я наконец сдалась, и абсолютно разбитая выползла из постели. Медленно чистила зубы, стоя под обжигающими струями чуть тёплой воды. Подсушивая феном волосы, разглядывала в зеркале своё лицо как всегда, бледное. И всё же эта ночь привнесла в мою блеклую внешность одно качественное изменение: в моих глазах появилось нечто, похожее на ожидание. Точно внутри меня кто-то включил свет и пообещал остаться. Передёрнув плечами (одна чушь в голове!), отказалась от завтрака (кусок в горло не лез) и заварила двойную порцию робусты. Переместившись к зеркалу, долго красила глаза. Покрутила в руках помаду, но, вздохнув, отложила её в сторону (не надо поспешных выводов, ладно?).
Перебрав всё содержимое своего гардероба, остановилась на золотистой кофточке с вырезом, красиво приоткрывавшим плечи, и на узкой красной юбке из итальянской саржи. В восемь утра всунула ноги в балетки, прихватила сумку и вышла на площадку. Спустившись на лифте на первый этаж, кивнула соседу, с остервенением рывшемуся в недрах почтового ящика. Сосед (ничего особенного: сорокалетний, грузный, уже «поплывший» мужик, живший в соседней квартире вместе с мамой и двумя злющими таксами) крякнул, пошёл красными пятнами и выронил кипу газет. Усмехнувшись, я вышла на улицу.