— Нас интересует как ты всё это с захваченной территории смог вывести. Кто помогал?
— Фокус, и никакого мошенничества.
— Ты знаешь, как сейчас нужны танки, самолёты и артиллерия фронту? Потери несём, а восполнять нечем. Поступления мизерные.
— Вполне представляю, но вы же сами сюда меня сунули, поэтому лучше переводите на другой фронт. Я себе слово дал, ваш фронт от меня, через мои личные каналы, ничего не получит. Принципиально.
— Конечно Тупиков поспешил… — начал было дивизионный комиссар, причём, обращался не ко мне, а к помощнику, когда я его прервал.
— Генерал ваш истеричная баба. Если бы он не орал, не засадил меня сюда, не снял звания, карьеру не порушил, я бы и не подумал ему мстить.
— Что? — оба комиссара повернулись ко мне.
— Подстава эта стоила мне две тонны тушёнки. Расплачусь, когда покину эти застенки.
— Погоди, так Тупиков в том, что произошло, не был замешан?
— Ваш генерал пьяным на кровати лежал, а нанятый актёр, в его форме и в гриме устроил представление. Потом портрет Гитлера ему в руки сунули, чтобы уж если топить, то до конца. По мне так такой ответ за его действия в мою сторону, вполне сопоставимы. Вы следователям кстати сообщите, что я сказал. Всё же генерал мне только по карьере ударил. А его и шлёпнуть могут за такое. Я смерти ему не желаю, карьеру попортить легко, местью доволен, но не убивать. Вот если бы он решил меня на тот свет спровадить, крови бы в ответ много пролилось. Как говориться, не трогай, не завоняет.
Оба комиссара большими глазами на меня смотрели, полковой комиссар, громко хлопнув дверью, вихрем выскочил наружу. Дивизионный комиссар же, задумался. Почему я всё это открыл? Для начала я действительно не хотел смерти генералу, а это его точно ждёт, месть вполне удалась, дальше топить не стоит. Ну и во-вторых, скачок работы опции усиления эмоций. Похоже у него, как и у големов, идёт зарядка, и бывает разом выпускает, отчего меня просто серьёзно трясёт на эмоциях, я предпочитал это пережидать в каком тихом месте один. Сутки, иногда двое, вот так потерпеть, потом месяц свободен. А тут уже в застенках и пошёл откат, мощный по эмоциям. Всё надоело, вообще настроение скачет. К сожалению, то не успело пройти, вот оба комиссары и попали под конец волны опции усиления эмоции. Потому и не смог сдержать язык. Чёртово усиление. Потому и хочется попасть в магмир и отключить её. Меня до сих пор штырит, не разрядилась ещё опция.
Пока же, переварив услышанное, вздохнув, комиссар устало посмотрел на меня.
— Ты знаешь, что тебе за это будет? Это дискредитация советского генерала.
— Для начала я и сам не знал, что такая волна поднимется, вон даже Тимошенко прислали фронт принять. И потом, нечего на меня орать было, звания снимать. И вообще, какого чёрта он это сделал? Что насчёт возможных кар, то предлагаю сделку. Вы всё разруливаете, я передам фронту сто самолётов, в основном истребители. Часть новые в ящиках.
— Как будто это так просто. Ты не понимаешь масштабов того, что натворил…
Договорить тот не успел. Дверь распахнулась и в кабинет стремительно начали заходить сотрудники госбезопасности. Старший был в звании комиссара госбезопасности третьего ранга, остальные майоры, даже один старший. Всего пятеро. Комиссар ГБ и сказал:
— Прекратите все разговоры с подследственным.
Дивизионного комиссара попросили выйти, и довольно вежливо, после чего комиссар ГБ, занял его место, положив руки на столешницу, и с интересом меня изучая, сказал:
— Это правда, про нанятого актёра?
— Да. Кстати, портрет Гитлера мой трофей со складов в районе железнодорожной станции Лида, взял из кабинета старшего интенданта. Я там с нанятыми ребятами добывал «КВ» для нашего фронта. Раз промышленность пока не может обеспечить фронт, приходится грабить немцев, собирая всё, что там побросали наши войска, при отступлениях.
— Любопытно. И зачем?
— Работая такая, я снабженец, в танковый дивизии служил, танков у них совсем не было. А так за две недели почти сто танков смог добыть и передать. Чем кстати горжусь. Дивизия, пополнив вооружение, смогла два дня держать наступление целой танковой группы. Это по-нашему, танковая армия. От дивизии мало что осталось, но фронт-то удержали, не обвалился он.
— Я не про это, а про генерала. Что вы там не поделили?
— Да я и сам не понял. Завели в кабинет, а тот как начал орать, снял два звания, из капитанов до лейтенанта спустил. А потом вообще сюда в застенки попал. Я может в сердцах и высказался, что о нём думаю, но это в сердцах, не считается. Пришлось думать, как отомстить, а я очень мстительный. Тот мне карьеру порушил, я решил порушить ему. Ну а то что было, это уже следствие. Честно говоря, сам не думал, что такой шум поднимется и вон вас из Москвы пришлют. Думал, ну снизят до майора звание, ай-яй-яй ему сделают и пойдёт куда полком командовать. А там даже до Врага Народа дошло. Всё же смерти я ему не желаю, тот в мою сторону до этого не доводил, и я не хочу, чтобы с ним подобное произошло. И ещё, товарищ комиссар, портрет верните, памятная вещь. Оставил как доказательство-воспоминание захвата «КВ» на той станции. Я тому интенданту сам ножом от уха до уха глотку вскрыл, не хотелось бы потерять. Буду в будущем внукам показывать, хвастаться. Есть чем гордиться, между прочим. Просто если я ребят пошлю вернуть, у вас трупы будут, а так без этого обойдемся.