Рапорты я написал, и приложил к ним и рапорт графа, и вскоре «Оборо» отошёл, и разгоняясь, пошёл на двадцати пяти узлах в сторону Шанхая, матросы же осваивались на борту броненосного корабля. Вахты по десять матросов и офицеру, так что пятеро в котельное, машинист в машинное, и рулевой с офицером на мостик. Плюс двое наблюдателей. К орудиям просто некого ставить. Если что, подниму големов, и буду делать вид что сам веду огонь. Разберёмся. От земли, с которой поднимал големов, я корабль почистил. Вот так «Токива» шёл на пятнадцати узлах следом за «Оборо», что уже давно скрылся за горизонтом. Маршрут я проложил, по нему и вёл корабль вахтенный офицер. Этих тридцати матросов едва хватало на перегон, три вахты вместо четырёх, придётся ребятам постараться, но думаю сможет всё сделать. Так что я отправился отдыхать, вахтенный офицер сейчас командует. Поднимут, если что, и вскоре, приняв душ в капитанской каюте, да тут такое новшество было, уже спал на кровати. Сам застелил свежее постельное, было в запасе в шкафчике, не хочу тем, коим капитан ранее пользовался, и сразу уснул. Едва голова коснулась подушки.
Вообще до Шанхая мы дошли без проблем. Часть ночи прошли, и ближе к трём часам утра в условленном месте встретились с «Оборо», опознавшись световыми сигналами. Так что миноносец, переполненный русскими моряками, подошёл к правому борту, куда спускали забортный трап. Граф первым взбежал на палубу, и доложился. Взяли с канлодки сто шестнадцать матросов и кондукторов, четырёх офицеров. Также в Шанхае было интернировано три русских гражданских судна, я о них и не слышал, граф кинул клич и почти пятьдесят добровольцев набрал, включаю двух офицеров по Адмиралтейству. Так что шесть офицеров, из них четыре мичмана, и двое по Адмиралтейству. Поручик и прапорщик. Прапорщика назначил штурманом, поручика старшим машинной команды, он и был судовым инженером, остальные офицеры вахтенные. Также граф сообщил, что рапорт мой консулу передал лично, да и всего пять часов пробыл в Шанхае, как закончил, принял людей на борт, некоторым стоять в коридорах пришлось, даже места присесть не было, и на выход. В общем, порядок. Причём его людей я не вернул. Ну они уже узнали этот корабль. Да все военные корабли одинаковы, только небольшие изменения есть, поэтому вести смогут без проблем. Мы же двинули прочь, я назначил одного мичмана, по фамилии Раос, старпомом. Велел сформировать четыре вахты, и палубную команду матросов, привести корабль в порядок. Боцман был среди матросов с «Маньчжура». Так что моряки с «Оборо» обучали новичков как управлять системами корабля, а мы шли прямиком к Корейским проливам, и уже светало, когда довольно далеко от Шанхая убежали, обходя дымы на горизонте. Ближе к обеду мы снова сошлись бортами с «Оборо». Вернул в его команду матросов, так что на борту сто шестьдесят девять матросов и кондукторов и шесть офицеров. Хоть что-то. Были и артиллеристы, так что всё же расчёты я сформировал, три для стопятидесятимиллиметровых орудий. Будут бегать от орудия к орудию и стрелять. Главный калибр, на носу и корме, взял на себя.
Если вы думаете, что это всё, то ошибаетесь. Пять дней мы шли до Владивостока. Днём укрывались в отрытом море подальше от транспортных маршрутов, уходя от дымов, днём шли к Владивостоку. Так Корейские проливы прошли ночью, там была сеть поисковых судов, в основном вспомогательные крейсеры, и также ночью я видел с помощью плетений ночного виденья дымы на горизонте, не ошибся, тут похоже все крупные корабли японского флота, рассмотрел и броненосцы, шли цепью, прожектора постоянно работали, те сюда и два десятка миноносцев и эсминцев стянули, рыскали. А мы проскользнули у самого берега. «Оборо», добежал до фарватера, опознавшись с сторожевым судном, принял лоцмана, и обратно. Нас уже встречали. О захвате «Токива» трубили газеты всего мира уже пятый день. Да я и без лоцмана сам провёл корабль, и наконец «Токива», под салюты кораблей крейсерского отряда, уже светало, встал на двух якорях в бухте. Мы были дома. Дошли. А там и завертелось. К тому же ещё и японцы поприветствовали нас, видели, как мы заходили, светомаскировку уже не держали. Начали обстрел бухты и гавани, и городу досталось. Это они так свою ярость и злость выплёскивали.