— Держитесь, орлы! Ни шагу назад! — громко крикнул он и выпустил зеленую ракету далеко вперед — в сторону карателей. Сигнал сразу же был принят немецким корректировщиком. Еще мгновение, и вражеские цепи потонули в сплошной стене черно-серых фонтанов от рвущихся снарядов и мин. Враг заметался во все стороны, но на этот раз почему-то не дал сигнала на прекращение огня. Опомнившись, каратели хлынули к лесу. И тут произошло то, чего никак не ожидали ни гитлеровцы, ни партизаны. Опушка леса ощетинилась сильным ружейно-пулеметным огнем. Щемелеву показалось это чудом. Ведь он не мог предполагать, что это им на помощь пришла третья рота во главе с лейтенантом Фоминковым. Ее внезапный удар с фланга в столь критический момент оказался для фашистов роковым. Почти вся эта группировка полегла на поле боя, не оказав сильного сопротивления.
Трудно сказать, почему немцы не остановили губительный артиллерийский огонь. Возможно, был убит командир или корректировщик, который должен был подавать сигналы артиллерии.
Раздумывать об этом было некогда, и Щемелев решил еще раз повторить удавшийся прием и зеленой ракетой перенес огонь по немцам, накапливавшимся для атаки против правого фланга роты. И вовремя. Несколько снарядов накрыло цель. Однако противник быстро спохватился и дал отбой. Началась ракетная и артиллерийская чехарда. Каратели направляли ракетами огонь своей артиллерии на высоту, а Щемелев — на карателей. Артиллеристы начали посылать снаряды из стороны в сторону, а вскоре снова, как и в первый раз, запутавшись, вообще прекратили стрельбу.
Больше пяти часов рота отбивала натиск врага. Лишившись артиллерийской поддержки, каратели атаковали все нерешительнее, а к концу дня их активность совсем спала. Но противник не думал отходить. Возможно, он решил, что тут сосредоточился весь отряд. Прижавшись к земле, немцы держали высоту под непрерывным обстрелом, но атак не предпринимали. Щемелев связался с Фоминковым и договорился о том, что третья рота с наступлением темноты прикроет огнем отход партизан с высоты.
Едва на землю спустились сумерки и лес стал выглядеть сплошной черной стеной, как вновь на высоту обрушился огонь артиллерии и минометов. В это время разведчики доложили Щемелеву о том, что часть сил противника переправилась через Гайну и начинает заходить в тыл безымянной высоты. Щемелев срочно выделил отделение с пулеметом и приказал «подразнить» карателей в тылу роты, а затем отойти вслед за ротой. Партизаны, периодически ведя огонь силами прикрытия, незаметно стали отходить и вскоре оказались в лесу. Последними зелеными ракетами немецкой артиллерии еще раз указали на их же цепь на Гайне. А немецкое подразделение, выйдя на высоту с тыла, было обстреляно своими же войсками, уже занимавшими ее с противоположной стороны. На высоту был вызван огонь артиллерии. Почти всю ночь каратели нещадно уничтожали друг друга. Партизаны Щемелева молчали: не было боеприпасов. Все попытки разведчиков нащупать проход на север не увенчались успехом. Противник плотно замкнул кольцо и в то же время не проявлял активности. Он, по-видимому, пытался разобраться в обстановке. Партизанам ничего не оставалось, как только маневрировать в районе Швабовского леса и в окрестностях бывшей деревни Мыльницы.
Обнаружив утром, что на высоте партизан нет, гитлеровцы приступили к методическому прочесыванию леса. Первая половина дня прошла в коротких, но ожесточенных стычках. Петля затягивалась все туже и туже. Противник не спешил. Во второй половине дня он уже не стал лезть напролом и приостановил прочесывание. Враг чего-то ожидал. И действительно, часам к шести вечера над расположением партизан с оглушительным ревом пронеслись самолеты и сбросили тысячи термитных шариков и небольших зажигательных бомб. Начался лесной пожар. Ветер быстро распространял огонь. За первой волной самолетов последовали новые. Огонь и сплошной горький дым заставили партизан оставить занимаемые позиции. Мокрые до нитки, голодные и измученные боями, они были вынуждены отступить в единственном направлении, которое противником не прикрывалось, — к разлившемуся болоту. Глубокая холодная ночь застала партизан на кочках, поросших худосочным сосняком и окруженных студеной водой.
Зная о катастрофическом положении рот Щемелева и Фоминкова, мы с командиром отряда бросили в бой первую роту с севера, надеясь этим отвлечь противника. Однако каратели легко отпарировали удар назойливого Демина, выставив против него сильный заслон. Все свое внимание они сосредоточили на партизанах, укрывшихся в болоте.