Несколько групп подрывников ночью незаметно пробирались через автомагистраль. Затем они искусно прятались в кустарнике, в пространстве между нею и железной дорогой, ожидая наступления дня. Как только разведчики, расположенные далеко впереди по ходу движения поездов, обнаруживали приближение заслуживающего внимания эшелона, одна из групп начинала демонстративными действиями (стрельбой, криками) отвлекать внимание охраны. Подрывники в это время незаметно прокрадывались к железнодорожному полотну и, рискуя жизнью, наскоро устанавливали заряд или же просто подбрасывали мину под подходящий эшелон.
Первое время такая тактика приносила успех. Затем, когда враг распознал ее, действия подрывников начали еще больше усложняться. Вновь приходилось изменять способы действий и всячески ухитряться.
В бригаде были сотни самоотверженных смельчаков. Многие из них совершили немало героических подвигов, в том числе и на железной дороге. О всех, конечно, не расскажешь. Но об одном из них я хочу рассказать.
Речь пойдет об очень дерзкой вылазке, которую совершил среди белого дня подрывник Дмитрий Булавский. Произошло это между станцией Жодино и Борисовом. Светлая память об отважном партизане обязывает хотя бы кратко рассказать о его жизни.
Дмитрий Булавский родился и проживал до войны на станции Жодино. До прихода в отряд он и действовал в одиночку: засыпал песок в буксы вагонов, вбивал в стыки рельсов небольшие костыли, незаметно подбрасывал в тендеры паровозов, проходивших через станцию, взрывчатку, замаскированную под куски угля. В канун революционных праздников Дмитрий умудрялся вывешивать над зданием станции красный флаг. Своими дерзкими проделками он сильно донимал оккупантов. В конце концов весной 1943 года гестапо напало на его след. Но патриотка Таня Конюхова, узнав об этом, предупредила его об опасности. Булавский бежал и пришел к нам. С ходу включился он в кипучую боевую жизнь. Лютой ненависти к врагу, отваги и храбрости в нем было хоть отбавляй. Однажды Дмитрий появился в штабной землянке и, слегка волнуясь, предложил план дневной вылазки на «железку».
— Отпущу бороду и под видом крестьянина повезу навоз на участок у самой железной дороги, а под навозом доставлю туда взрывчатку. Потом выберу удобную минутку, заложу заряд под рельсы и рвану эшелон… Я местный, каждый бугорок и ямку знаю. После диверсии скроюсь.
Для тех, кто не знал Булавского, его затея могла показаться авантюрой. Но мы изучили Дмитрия уже давно. Действовал он всегда смело и точно. Поэтому к его предложению отнеслись серьезно.
Конечно, этот план был связан с большим риском, но обстановка требовала решительных и незамедлительных действий, и мы его одобрили. Время не терпело, и Дмитрий даже не успел вырастить настоящую бороду. Среди белого дня он благополучно пересек автомагистраль. На телеге в навозе была спрятана мина, а сверху в соломе лежал автомат. Увидев телегу с навозом, фашистские патрульные, брезгливо поморщив носы, велели крестьянину побыстрее проезжать… Примерно через час Дмитрий был на железной дороге почти у самой нефтебазы. Подвода остановилась за придорожными кустами. Партизан, зорко посматривая по сторонам, быстро спрятал автомат в кусты, а мину бросил в кювет у железной дороги. Пока вдали на полотне дороги маячили какие-то люди, он не спеша сбрасывал навоз. Едва дорога оказалась пустынной, он бросился к ней. Прямо руками Дмитрий отрыл в песке полотна между шпалами углубление, всунул туда мину, прикрепил к ее чеке конец тонкого трофейного телефонного провода. Затем все искусно замаскировал сухим песком. В это время вдали показались два охранника. Мгновение, и он вновь разбрасывал вилами навоз.
Вскоре немцы были рядом. Заподозрив неладное, они внимательно окинули взглядом все полотно. Не обнаружив ничего подозрительного, один охранник подошел к партизану. Булавский весь напрягся, но подобострастно улыбнулся и, приветствуя фашиста, слегка поклонился. А в уме у него промелькнуло: «Неужели схватят?» Увидев почти пустую подводу и покорного крестьянина, немец успокоился и, уходя, проквакал:
— Даваль бистро кончаль работа! Надо скоро проваливаль от здесь!
Дмитрий, у которого немного отлегло от сердца, понятливо закивал головой и ускорил темп работы.
Едва немцы скрылись за поворотом, как боец метнулся к дороге, отрыл присыпанный навозом моток провода и стал лихорадочно разматывать его. Скоро конец провода был уже в кустах метрах в 150 от дороги. Кругом не было ни души. Прошло еще каких-нибудь 10—15 минут, как все было готово: подвода уже стояла в густых зарослях в 300 метрах на заброшенной дороге, ведущей в ближайший лес, а отважный минер, повесив автомат на шею, напряженно поджидал добычу… Вскоре партизаны услышали сильный взрыв.