Лишь к утру послышался шум приближающегося поезда. Паровоз и двенадцать-четырнадцать вагонов взлетели на воздух. Около двухсот солдат и офицеров нашли себе здесь могилу. А мы захватили много так необходимого нам оружия и боеприпасов.
На розыски виновников взрыва фашисты бросили целый батальон карателей.
Ночью, когда немцы спали крепким сном, мы сняли часовых и проникли в расположение врага. Гитлеровцы спросонья так и не смогли оказать сопротивления. Многие из них погибли, а двадцать шесть солдат сдались в плен. Мы потеряли в эту ночь лишь одного товарища…
Перевел М. Тиморшин.
Зейнолла Турарбеков
ПАРТИЗАНСКАЯ СУДЬБА АРЫСТАНА
Наш танковый батальон еще за полмесяца до общего наступления советских войск на Берлин вышел во второй эшелон на западный берег Одера. Батальон расположился в глухом лесу, на стыке шоссейных дорог. Солдаты получили возможность отдохнуть, привести себя в порядок.
После завтрака связной от комбата позвал меня на командный пункт. Манор Булгаков и его адъютант сидели над картой.
— Лейтенант Турарбеков по вашему приказанию прибыл!
Возьми с собой восемь человек из своего взвода и через полчаса, в четырнадцать ноль-ноль отправляйся в хозяйство подполковника Алтухова.
Помтех нашей части капитан Червяков показал мне на карте домик дорожного мастера, расположенный на стыке шоссейной дороги из Франкфурта на Кюстрин и автострады, ведущий на Берлин. Домик этот служил нам ориентиром. Затем позвал помощника и приказал выделить пятитонные машины. Тут я узнал о «гостинце», который должен был привезти: это были обыкновенные рельсы и шпалы…
Ехать нам нужно было километров пятнадцать. Я сижу в кабине первой машины. Водитель оказался родом из Камышина на Волге. Он всю дорогу только и говорил о Волге.
А у меня не выходила из головы фамилия командира, к которому мы направлялись за грузом. Я вспомнил курсы подготовки политработников Красной Армии и командира роты Алтухова. «Не тот ли Алтухов?»
И вот уже слабо освещенная подвальная комната. За столом горбоносый сухощавый человек. Виски его тронуты сединой. Я чуть не крикнул от радости: Алексей Георгиевич… комроты…
Да и подполковник вскочил с места.
— Турарбеков, здравствуйте! — он обнял меня. Мы вышли на улицу. Я отдал ему конверт и коротко доложил о деле.
— Хорошо. В какое время возвращаться? — спросил подполковник, пробегая глазами записку.
— Часа через два бы…
Подполковник отправил двух солдат с запиской к командиру роты, у которого мы должны были забрать груз, а сам остался со мной.
Скромный, серьезный и разговорчивый — таким мы знали шесть лет назад капитана Алтухова. И ничего не изменилось в характере и поведении этого уважаемого человека.
— Да, кстати, — сказал он, — ты же знаешь младшего политрука Арыстана Ажигалиева. Он в этом полку. Командир взвода, лейтенант, как и ты… Только встретиться вам сейчас вряд ли удастся. Он на другом берегу Одера. Могу передать от тебя привет.
Затем подполковник рассказал, что после окончания курсов Арыстан Ажигалиев был взят на армейскую работу. После боев на юго-западных границах Арыстан вместе с группой бойцов попал в плен… Полтора года был он на грани смерти, в лагере для военнопленных. Затем бежал из плена и попал к партизанам в польских лесах. Почти год он был в партизанском отряде, который с приходом Советской Армии влился в полк Алтухова. В боях на польской земле Арыстан показал себя находчивым, храбрым воином.
Я слушал и вспоминал своего друга. Вот как, оказывается, сложилась его судьба. Но подробностей я не знал…
Примерно через месяц в боях на Берлинском направлении я был ранен и попал в полевой госпиталь, оттуда вскоре нас перевели в армейский госпиталь в Лансберге.
…Если не ошибаюсь, был День Победы. Мы сидели на скамейке возле госпиталя. Привезли новую группу раненых. И вдруг я увидел чье-то очень знакомое лицо.
— Ты Арыстан? — спросил я.
— Да, я Арыстан, — ответил он. Левая рука его была в гипсе.
Как ни был строг начальник нашего госпиталя, мы так и не уснули в эту ночь…
В начале войны Арыстан Ажигалиев был политруком роты. Под Бердичевым попал в окружение. С группой солдат Арыстан пытался прорваться к своим войскам. Но в пути он тяжело заболел. Усталые, изголодавшиеся товарищи оставили его у старика, собиравшего хворост на краю леса.