— Присаживайся, Леонид Матвеевич, прокатимся. — Показываю я на место рядом с собой.
— Так зачем звал, Николай Никанорович? — умащивается он в санях.
— Стреляют впереди, — случайно не в районе расположения отряда? Далеко нам ещё идти?
— Версты четыре до Митяевской дороги, потом ещё две до реки, там склоны пологие, можно легко на ту сторону перейти. А там уже рукой подать, два километра по лесу в обход оврага и мы почти дома.
— Почему почти?
— Нужно будет караульных предупредить, проход в минном поле разминировать. Вы же утром там выходили.
— Часа два, минимум, если не больше. А побыстрее нельзя?
— Можно. Только лошадь там не пройдёт.
— Не надо, лошадь, Матвеич. Люди пройдут?
— Люди пройдут. Спускаемся к реке, потом по её льду выходим неподалёку от дзота, там лестница сделана прямо к проруби. Воду мы там берём. Ну и небольшие группы по туда на задание ходят. Проход в минном поле туда-сюда каждый день разминировать и маскировать хлопотно, да и следить сильно в лесу не хочется.
— А в овраге и на реке следить значит можно?
— Так мы же мелкими группам разбегаемся, на крутой берег потом тоже в разных местах поднимаемся. Так что ветер, снег, позёмка, все следы заметают.
— Напрямую отсюда до базы версты три будет? — провожу я карандашом по карте.
— Да, будет. Но мы там долго идти будем. Болото, овраг, дорога, да и село там рядом, а в нём гарнизон большой. Так что лучше по просеке, а потом по реке. Но натопчем там сильно.
— А это уже не важно. Завтра в этих местах уже Красная армия будет. А вот перестрелка в трёх километрах отсюда всё никак не смолкает.
— Думаешь, на отряд напали?
— Ну не по нашу же душу тут егеря появились, которые по лесам нас гоняли. Как минимум батальон карателей должен быть, судя по вооружению. Зольдбухи убитых немцев собрали?
— У разведчиков все бумаги. — Показывает комиссар на старшего лейтенанта. — Они же и пленных захватили.
— Тогда предупредите ротного и договаривайтесь о совместных с ним действиях, товарищ комиссар. Думаю, он не откажет помочь отряду.
— А ты, вы, как же, товарищ лейтенант?
— Контузия у меня, Леонид Матвеевич. Плохой из меня нынче вояка. Так что решайте вопрос, время сейчас дорого, у партизан на базе каждая минута на счету. Про меня сильно не распространяйтесь, скажите, что я командую артиллерией в отряде.
— Останови, Вася. Что-то плохо мне стало. Видать укачало. — Прощаюсь я с комиссаром, а потом сплёвываю на снег тягучую слюну. — Постоим пока, наших дождёмся.
Лезть со своим уставом в чужой монастырь, ну его в баню. У партизан я можно сказать никто, а у разведки свой командир есть, вот и пусть приходят к пониманию. Без помощи партизан разведрота завалит задание, а без помощи роты погибнет отряд, если уже не погиб. Хотя это я со своей колокольни сужу. Тут всё-таки люди советской закваски и на помощь товарищей по оружию рассчитывать можно, и даже нужно. А я пока своих предупрежу. Нам через час снова воевать, да и боеготовность проверить не помешает. Голова хоть и болит, но кому сейчас легко.
Глава 14
— Присаживайся, Паша, поговорить надо. — Зову я идущего в самом конце колонны с трофейным пулемётом на плече разведчика.
— Так я со своими в тыловом охранении.
— Вот и будет у нас тыловое охренение на тачанке. Залезай, места всем хватит.
— Ладно, уговорил. — Не стал больше спорить он.
— Как дела, Паш?
— Плохо. Со мной только шестеро из всего взвода осталось. — Устало говорит Клим.
— Из отделения, Паш. А егерей мы сколько набили? Не считал? А это не тыловики какие. Это даже не пехота. Это элитные части. Их специально для боя в лесах, болотах и городах готовят. А мы их тут положили не за понюх табака, так что не вини себя. Война. Дальше что надумал?
— Не знаю как вы, а я тут со своими ребятами посоветовался, и мы решили в партизаны податься. С немцами нам не по пути, назад тоже хода нет. Вот и пойдём вперёд. Пощупаем немца за вымя, пошерудим у него по тылам. Наш взвод уже списали, так что в лучшем случае в пехоту сошлют, а рядовой в махре живёт до первой атаки, ну максимум до второй или до третьей, ежели сильно везучий, тем более в наступлении. А я не хочу как баран на убой идти и от дурацкой пули умереть, долгов у меня к фрицам много накопилось, отдать надо.
— Отдадим, Паша, сторицей отдадим. Я уже давно про это думаю. Кстати, ты зольдбухи или жетоны с дохлых фрицев собрал?
— Собрал по привычке. Только на кой они нам теперь?
— Пригодятся. Ты же не собрался всю войну в лесах отсиживаться?
— Нет, конечно.