А сейчас мы пока превосходили противника в силах. Но это ненадолго. Во-первых, немцы укрылись в траншее справа, и теперь нам придётся наступать. Во-вторых, их там стало намного больше, чем было изначально. Так что сил разведчиков явно не хватит, чтобы выдавить егерей с рубежа обороны. Третий взвод с партизанами уже залегли в ста метрах от позиции противника. Второй продвинулся только до центрального дзота и на этом все его успехи закончились, хотя они можно сказать и не начинались, хоть опорник и заняли большими силами. Центральный дзот изначально оставался за партизанами, и гарнизон этого опорного пункта героически сражался в окружении, отбиваясь гранатами и огнём из стрелкового оружия. Разведчики из первого взвода также воевали на своём прежнем месте, азартно перестреливаясь с егерями. Установилось шаткое равновесие, и нужен был какой-то нестандартный ход, чтобы его нарушить, желательно с минимальными потерями для нас и максимальными для противника. О чём мы накоротке и поговорили со старлеем.
После чего, прикрываясь щитом, катим орудие вдоль траншеи, останавливаясь через каждые десять метров и стреляя в слишком назойливых фрицев, которые пытаются помешать нам это делать. Хотя как Берген, так и залегшие впереди разведчики, пресекают на корню старания мешальщиков. Я же аккуратно расчищаю себе сектор обстрела как бронебойными так и осколочными снарядами, стараясь не попасть в те деревья, которые растут недалеко от наших, зато прицеливаясь в другие, растущие на рубеже обороны немцев. Такая вот санитарная рубка с уничтожением зелёных писов. Спросив у меня разрешения и предупредив, чтобы дальше центрального дзота не лезли, Лёха прихватил Петруху-сапёра, и они скрылись в извилистом ходе сообщения. Я сначала не придал этому значения, а минут через пять после их ухода, у меня снова заложило уши, а земля содрогнулась от строенного взрыва мощных фугасов в тылу у противника.
А вот такого не ожидал никто. Разведчики перед моим орудием даже начали откатываться назад, пока не нарвались на своего старлея, который криками, командами и матом, остановил их. А потом попятились уже немцы, и не просто попятились, а побежали, причём не в сторону лесного взрыва а вдоль траншеи, скатываясь с крутого откоса прямо в овраг. Не решаясь больше отступать через минное поле и проклиная этих сумасшедших русских. Момент отступления мы прощёлкали, а когда кинулись преследовать, было уже поздно. С высокого берега удалось только напугать ружейно-пулемётным огнём, бежавших по льду речки егерей и добавить им прыти, пока они не скрылись за очередным поворотом оврага.
Мой расчёт в этом уже не участвовал, а прицепив орудие к передку, мы переехали на другую сторону траншеи и оборудовали огневую позицию в двадцати метрах от оврага. Угловой дзот был разбит артиллерийским огнём, так что на случай повторной атаки, это будет неплохим подспорьем. Хотя не факт, что она вообще состоится. Канонада доносилась как с северо-востока так и с юга от нас, причём достаточно близко, наша 33 армия наступала. Организовав оборону периметра, старлей выслал две усиленных разведгруппы по обоим берегам оврага: одну в сторону деревни Порядино, а вторую с донесением в дивизию, так как интенсивная перестрелка раздавалась уже на подступах к этому населённому пункту. Свою задачу разведчики можно сказать выполнили досрочно, хоть и не в полном объёме. Уничтожив артиллерийскую и миномётную батареи противника, они обеспечили дивизии продвижение вперёд. А подкрепление из обосравшихся егерей не добавит стойкости пехоте, засевшей в этом батальонном узле обороны. А ещё старший лейтенант Дерзкий предупредил, что как только вернётся разведка, он сразу выступит для выполнения поставленной боевой задачи, а пока его бойцы приводили себя в порядок и пополняли боекомплект, как трофеями, так и партизанскими запасами.
Из завалов, щелей и разрушенных землянок стали выбираться выжившие партизаны и искать и раскапывать своих убитых и раненых. Партизанский отряд, как боевая единица, можно сказать перестал существовать, выживших бойцов, способных держать в руках оружие, осталось очень мало, а неспособных ещё меньше. Ведь в отражении нападения на базу участвовали практически все, кто находился в лагере, за исключением грудных и малолетних детей, которых укрыли в недоделанном блиндаже, (бывшем зиндане), вместе с тяжелоранеными, находящимися в бессознательном состоянии. Все трёхсотые, кто мог хоть чем-то помочь, оставались в окопах. В одном из которых мы и нашли нашего Рафика, живого, но слегка контуженного. Он сперва отстреливался до последнего патрона из пулемёта, а потом кидался гранатами, пока немецкая колотушка не рванула на бруствере. А когда мы положили его в сани, Шайтана так обрадовалась, что чуть не выпрыгивала из упряжки, пришлось даже распрячь кобылу, пока она не сломала оглобли, после чего обрадовался уже Махмуд, лошадь чуть ли не до полусмерти его зализала.