— С чем же?
— С деньгами.
— Ого! С большими?
— Мы не договорились. — Мать наконец повернулась к нему.
— Рассказывайте, доктор Дубровина. Просто так денег не предлагают.
— По-всякому бывает, — усмехнулась она. — Хуже, когда кто-то хочет заработать на твоих идеях. Да еще привирает при этом, разводя, как теперь говорят, доверчивых на деньги.
— Ну что, что такое? — нетерпеливо спрашивал он. — Говори.
— Эта женщина сначала представилась журналисткой. Какого-то издания, не московского, — начала мать.
— А похожа на местную девушку, — не удержался Антон.
— Вот именно. Она сказала, что нашла в Интернете статью о моих разработках. Она захотела, чтобы я… продала ей формулу скорости старения. Когда я отказалась, она предложила хорошо платить за мои консультации.
— Ого. Ты вывела формулу скорости старения? — Антон подпрыгнул в кресле, в которое только что сел. — Почему мир молчит? Где крупная денежная премия?
Нина Степановна рассмеялась.
— Люди такие доверчивые, да? Прочитали что-то написанное кем-то — и пожалуйста. Дайте им то, чего в природе не существует. Даже деньгами готовы осыпать.
— Вы хотите сказать, доктор Дубровина, что у вас нет формулы? — Лицо Антона стало нарочито расстроенным. — Ах, какая доса-ада. А я-то думал, пока меня не было, ты, мать, заработала Нобелевку.
— Кончай паясничать. — Нина Степановна махнула рукой. — Я, может быть… точнее, мы с тобой, подошли к формуле, но не более того. Сам знаешь, сколько еще надо работать.
— Что-то я не заметил…
— Значит, не та квалификация, если не заметил очевидного.
— Все смеешься, все колешься, — улыбнулся Антон. — Но я покладистый сын.
— Главное, чтобы ты был неутомимым сотрудником, — заметила Нина Степановна.
— А я утоми-ился, — покачал головой Антон. — Но кое-что привез, для наполнения формулы.
Антон вздохнул. Ах, если бы мать знала, что еще он там нашел.
— Значит, удачно слетал? — Нина Степановна повернулась к нему всем корпусом. Рабочее кресло резко скрипнуло.
— Слетал удачно, — усмехнулся он.
— Да, ты приземлился, — снова усмехнулась она. — А поработал? Ладно, я вижу, ты еще не здесь. Выложишь мне на стол, как только акклиматизируешься.
— Так что ты сказала этой… — он хотел сказать — хаске, но вовремя сдержался, — женщине?
— Я сказала, что если бы я вывела эту формулу, то получила бы Нобелевку. Или хотя бы Демидовку, которую наши щедрые олигархи почему-то равняют с ней. — Она скривила губы. — Мне показалось, она не слишком огорчилась, что такой формулы нет. — Мать засмеялась.
— А может, она работает на тех, кто тоже ищет формулу? Помнишь, ты говорила, что какой-то богатый человек осыпал деньгами группу ученых, а они впопыхах уже отчитались об успехах? Тогда твой ответ мог привести ее в восторг!
— Не похоже. — Мать покачала головой. — Она предложила мне давать частные консультации. Ну, ладно, оставим это. Наше останется при нас, это главное. Рассказывай, что узнал в Марково.
— Долгими вечерами сидел, думал, вычислял, — с улыбкой говорил Антон. — Могу сказать — удивительное дело. Тридцать процентов детей-юкагиров опережают свой хронологический возраст. Твои смелые предположения о том, что биологический возраст тамошних жителей опережает хронологический, или календарный, подтверждаю. — Последнюю фразу он произнес торжественно.
— Понятно, — сказала Нина Степановна. — Ты тоже считаешь, что ранние с обыденной точки зрения смерти северных людей имеют свое объяснение? На самом деле они умирают… не раньше? Укладываются в статистические данные?
— Вероятно. Я где-то читал, что некоторые ученые пытались соединить раннюю смерть северных народов чуть ли не с эпидемией прогерии…
— Какая глупость, — перебила мать. — Прогерия — болезнь. Редкая. Когда дети катастрофически быстро стареют и к тринадцати годам завершают свой земной путь. У них происходит мутация генов. — Нина Степановна говорила, вставляя дискету, которую подал ей Антон, в компьютер.
Она теперь смотрела на экран.
— Та-ак. Интересные цифры. — Глаза Нины Степановны включились окончательно. — Действительно, явное несовпадение биологического и хронологического возраста. Это понятно, детский организм отзывается на влияние окружающей среды, на физические нагрузки и на умственные.
— На Чукотке среда особенная. Холод, близость океана, сухость воздуха, — перечислял Антон. — А что касается нагрузок, то они бывают значительными. Я видел, как работают дети вместе с родителями. С оленями, по дому… Я слышал про мальчишку, ему двенадцать лет, его унесло на льдине. Его искали во льдах, а он устроился с комфортом. Ловил рыбу, ел, охотился на нерпу.