И после этого неудержимо, как по рельсам, попер на Паштета. Только вот гусеницы теперь бликовали не слабо розовым или зеленоватым отсверком, а густым, ало-красным, мокрым.
Попаданец выдавил из себя какой-то недокрик и изо всех сил рванулся в сторону, заставляя ватное непослушное тело сделать хоть одно движение. Получилось!
Катанулся в сторону, отчаянно, на разрыв связок, дернул на четвереньках прочь, тут же воткнулся головой во что-то упругое, которое немилосердно отбросило в сторону, аж в шее что-то хрустнуло. Подхватился бежать и с трудом опомнился.
— Чертовы кошмары! — перевел дух, сердце колотилось где-то сразу под кадыком.
Мерзкие сны снились последнее время часто. Этот был как-то на особицу — очень уж реалистичный.
— Прямо как у старичка того — с запахами — подумал Паштет, медленно приходя в себя, сонная одурь еще мутила сознание. Понюхал воздух — мокрой травой пахло и в палатке, которую он поставил аккуратно метрах в трех от возможного места портала. Хорошо еще тогда догадался точно отметить то место, где возник очумелый Лёха в виде бравого летного старшины. Теперь ждал — появится портал, или нет. Компаньоны должны были вот-вот приехать, потому оставалось только сидеть, ждать и нервничать.
Из-за кризиса на берег озера перестали приезжать на тим-билдинги стаи офисного планктона, да и само это начинание усохло в той компании, где Лёха с Пашей работали, потому было тут малолюдно и спокойно.
Вытер ладошкой вспотевшее лицо, навел по возможности порядок в теснючей палатке, которую ехидный Хорь окрестил "великоватым рюкзаком". Места в ней и впрямь было мало, зато она совершенно не промокала, потому как брезент был пропитан чем-то хитрым, и была весьма аутентичной. Непромокаемость очень быстро показала другую свою сторону — отпотевала эта правнучка полевых шатров совершенно неприлично, но что поделаешь. за все платить надо.
В расстегнутый вход мутно сочился сероватый свет. Видно ночь кончалась уже, этакое наступало выморочное время, ни рыба, ни мясо. Бешено колотившееся сердце угомонилось, вернулось к обычному незаметному ритму. Пересохший рот тоже перестал беспокоить, кошмар отступил. Некоторое время Паша тупо думал о том, может ли сон быть вещим, больно уж на правду похож, разве что сейчас танчик этот показался странноватым, этакий гибрид из Ляйхттрактора с башней от пыцы один. Все-таки, наверное просто сон, раз такая нелепица в нем есть. Можно игнорировать, особенно если учесть, что удалось вывернуться из-под гусениц. Даже если и пророческий — финал остался открытым.
Глянул в просвет входа в палатку. Удивился, пригляделся и удивился снова.
— Странно, что не слыхал, как Хорь подъехал. Хорошо машину поставил, поодаль, и — как ни странно — а деликатный, будить меня не стал. Сам, наверное, в своем "Ведровере" спит как сурок. Ну, теперь дождаться Серегу — тот самоходом доберется — и можно ждать у моря погоды. Тут Паша усмехнулся, вспомнив, как старичок посоветовал взять с собой материалы по 20 съезду и по Хрущеву и просто оставить их по убытию с надежным человеком, пусть тот потом бандерольку спроворит в Москву с вырезками газет и коммунистическим приветом из будущего. Паштет тут же отзвонился приятелю-латнику и стал излагать эту идею, на что прямодушный Серега рассмеялся и чуточку свысока заявил, что он уже давно эту информационную бомбу припас, даже и пару настоящих газет того времени раздобыл как-то.
Полез к выходу из палатки, думая про то, почему Хорь не выключил габариты — тут на него наехать было некому. Высунул нос в прохладу из душноватого тепла брезентового укрытия и немного обалдел. Никакого "Ведровера" и близко не было. И габаритов не было. Он ошибся.
В трех метрах от палатки в воздухе неподвижно тлел желто-оранжевый огонек. Очень похожий на светлячка, только цвет иной. Вот тут Паштет проснулся окончательно. Вылупился на желтенькое пятнышко, протер глаза, недоверчиво глянул снова. Огонек никуда не делся.
— Охренеть, не встать! — растерянно выговорил попаданец. Он так долго ждал этого момента — и теперь по спине холодной волной прокатились мурашки озноба. Готовился, готовился — и не знал, что делать.
— Так, отставить панику! Ребятам надо позвонить, чтоб поторопились! — наконец оторвался Паштет от растерянного созерцания временного портала или черт его там знает, как называется эта хреновина. Оторопь сменилась лихорадочными и суетливыми действиями. Найти мобилу оказалось непросто, в палатке царил такой привычный для Паши кавардак, который был дополнительно перемешан в ходе убегания от танка. Нашел в конце концов, злясь на себя, что дрожат руки, что потряхивает всего, что вообще так разволновался.