— Кстати, вы, Пауль, конечно знаете про великого медика Везалия? — невинно глянул Маннернейм.
— К сожалению глубокому — но нет — отбрыкнулся Паштет, явно чертыхнувшись про себя.
Карл постно похлопал глазками. Как ученый лекарь не мог знать анатома, описавшего в нескольких здоровенных томах все до самой мелочи про человеческое тело, и известного всей Европе лекаря Везалия, прославившегося многими славными делами и еще более — самой темной чертовщиной, швед понять не мог никак.
Геринг не понял, что гость отозвался на вопрос Карла и потому пояснил:
— О, это просто, мой друг, король был щедрым, великодушным и помнил добро. Я спас ему жизнь — заметьте — дважды — и он, как благородной души человек, собирался воздать мне соответствующие почести! С королевским размахом, как это заслуживали мои деяния и подвиги! Увы! Проклятый рыцарский турнир, чертов, дьявол его раздери, графишко Монтбудьоннеладенгомери!
А ландмейстер Тевтонского ордена Готтхард Кеттлер — скупердяй, нудный и душный жмот, готовый за ломаный грош спорить неделю! Никудышный полководец, безмозглый глупец, ни разу не послушавшийся моих советов! Ни разу! Само собой разумеется — поэтому он, медный лоб с чугунными мозгами, проигрывал все сражения, в которые только ввязывался! Наша храбрость и доблесть не могли преломить злую судьбу этого болвана! Все же не зря говорили люди, что два оленя и два льва счастья не принесут! Как в воду глядели!
— Извините, капитан, про каких львов вы говорите?
Геринг очень удивился.
— Герб Курляндского герцогства был четверочастным. В первом и четвертом полях герб Курляндии — в серебре красный лев; во втором и третьем полях герб Семигалии — в лазуревом поле выходящий олень с герцогской короной на голове. Вы не знали?
— Увы. У нас на Шпицбергене ничего не слышали про Курляндию и, тем более Семигалию — искренне сказал гость.
Его собеседники переглянулись.
Капитан пожал плечами и продолжил, заново переживая перепитии своей злосчастной судьбы.
— За две недели до Рождества глупый Кеттлер осадил московитский замок Лаис.
— Лаюс. И он был не московитский, а тевтонский. Русские его заняли и обороняли — мягко поправил Карл.
— Если король Йохан пожалует мне за службу и советы вон ту деревушку, она станет моей или будет московитской? Кто владеет — тот и хозяин! — огрызнулся уязвленный рассказчик.
Каптенармус покорно пожал плечами и скромно потупил взгляд.
— Вот! Мне говорили, что раньше здесь были новогородские земли! А теперь тут другой властитель! Земли московитские! И не спорь!
Карл совершенно не спорил.
Капитан был отходчив и уже продолжил свое повествование дальше.
— У нас было достаточно кнехтов, много орудий и мы просто обязаны были победить. Замок Лаис невелик, московитов было всего впятеро больше, чем нас, так что все козыри были в наших руках!
— Если не принимать во внимание дурака-командующего! — очень вовремя вставил Карл, разливая вино по оловянным бокалам и чуточку на столик.
— О, да. Я поверил его честному слову, хотя и были подозрения. Из зольдатов моей свежей роты самое малое пятеро были как раз ранее наняты рыцарями и остались практически без порток, да еще и расстались с нанимателями очень плохо, просто сбежав. Ни единого гроша они не получили за год службы. Ни единого, Карл! Но мне лично сам ландмейстер поклялся святыми Иеронимом, Гервасием и Протасием, что мы получим и деньги и хорошую добычу! Ха, добыча и впрямь была хороша! Выпьем за холод, грязь, голодуху и нищету которые бравый зольдат всегда получит полной меркой при любом состоянии дел! — поднял бокальчик Геринг.
Браво мигнул сидящим за столиком.
И немедленно выпил.
Остальные собутыльники не отстали.
— Да! Кеттлер сразу же погнал войска на штурм! Когда мы подошли к самым стенам, оказалось, что на всех нас приходится всего пять лестниц! Нас было больше тысячи и на всех нас заготовили пять лестниц. Всего пять, Карл! И эти лестницы не доставали до края стены на десять футов, самое меньшее! Московиты палили в нас безнаказанно из своих допотопных мушкетов, швыряли сверху каменюки и всякую дрянь, а мы могли только ругаться и грозить им кулаками! Моему другу, бесстрашному Гансу Утермарке, здоровенный булыжник расколол шлем, храброму Гансу Гау прямо в лицо угодили дохлой кошкой! Очень давно сдохшей кошкой! Эти московиты воюют совершенно не по правилам, Карл! — по привычке глянул на своего каптенармуса разгневанный капитан. Они часто выпивали вдвоем и такое дружеское обращение было обычным.