— Это не пушка, это — дерьмо (тьфу, тьфу, тьфу, защити и сохрани Богоматерь) — сказал пушечных дел мастер о своем оружии, а потом пояснил, что без этой дряни не удастся попасть в список пушечного наряда у московитов, потому и сперли у отряда нерасторопных шведов это старье как раз перед отплытием в Рутению. Колеса взяли от телеги, лафет смастерили сами абы как. Главное — пройти московитский смотр и быть внесенными в реестр. Дальше можно будет эту дурную железяку продать, выручив какие-нито гроши, а московиты сами дадут нормальную пушку из бронзы, то ли свою, то ли из трофеев. А впрочем, это не столь важно, чья там будет пушка, сами московиты льют вполне приличные стволы, есть у них большая кузница в Москве, две сотни работников там, как слышал Хассе.
Сам пушкарь намеревался осесть тут, в Московии, ему тут понравилось. Это сильно удивило Пашу, который привык к тому, что в том, покинутом им обществе наоборот рвались уехать в цивилизованную Европу или Штаты, хоть чучелком и жить там на велфере хотя бы. А тут — наоборот, в каждом городке у русов — живут иностранцы, едут сюда охотно, в Москве так и колония здоровенная была, район целый, до прошлого года только больше и больше становился. В прошлом году татары сожгли всю Москву, только Кремль устоял, не было у набеговой орды пушек, сладить с крепостью оказалось нечем. Выжгли и ограбили все вокруг, ушли к себе в Крым, угнав с собой многотысячную толпу рабов. Судя по словам слуги Нежило, такое и тут и в соседних государствах было привычным. И Паше стало странно, что хитроумный капитан нанялся в такое место, где война идет не затихая и постоянно есть шанс пойти в колонне рабов пешим строем.
Поделился своими сомнениями с пушечных дел мастером, тот расхохотался до слез. Отсмеявшись и утерев слезы, Хассе весело пояснил, что во-первых зольдаты затем и нужны, чтобы воевать, их для того и нанимают — это их работа. Бондарь делает бочки, строитель строит дома, сапожник тачает туфли, а зольдат — воюет и портит все, в том числе и сделанное бондарем и строителем и сапожником. Каждому — свое, так еще древние римляне говорили. А кроме того, ясно ведь любому дураку — тут пушкарь хохотнул еще раз — что раз татары все тут ограбили и разгромили, то в ближайшее время они сюда не поедут, нечего грабить, надо дать возможность местным жирок накопить. Любому немцу это понятно. Зачем грабителю лезть в пустые обобранные руины?
Ощущение у Паши после такого было двойственным. Вроде и успокоился, узнав, что в ближайшем будущем ничего особо страшного не предвидится, с другой как-то было неловко, что его немец этот азбучным истинам учил, было такое чувство, что сам себя дураком выставил. Причем не простым, а с позорной этикеткой "не любой дурак, особенный".
Вообще болтать с канониром было интересно, тот был человеком грамотным, много чего полезного слышал и даже на вопрос про врача Везалия смог ответить без запинки и раздумий.
— Андрей Везалиус? Известный колдун и чернокнижник, трупорез и костосбор. У него в доме, говорят, настоящее кладбище было, цельные скелеты стоймя и лежмя, кучи костей, трупов части. И не гнило — то ли составы волшебные, то ли заклинания. Это у вас, докторов принято, черту (тьфу, тьфу, тьфу, защити и сохрани Богоматерь) душу продавать за знания. Вот и он продал. Его папа, в смысле римский святой Отец, послал на покаяние в Иерузалем, так этот Везалиус не вынес святых мест и под грузом его грехов корабль разбился, а сам он помер. Говорят, жена ему рога наставила, так он из ее любовника сделал множество образцов, а скелет жене в спальню поставил. Ночью из скелета вышел призрак и глупая баба с ним заговорила, а с призраками говорить нельзя! Тот ее и забрал с собой, душу в смысле в ад (тьфу, тьфу, тьфу, защити и сохрани Богоматерь), тело-то в спальне осталось, конечно. Так безбожный Везалиус и из умершей жены скелет собрал, говорят, поставил оба костяка друг напротив дуга и те по ночам болтали все время, мне верные люди про то говорили так что все истинная правда.
— Но вроде же он и лекарем был? — удивился Паштет.
— И что? Ведь многие лекаря с темными силами якшаются. Не секрет это. За тобой тоже приглядывали, но ты с молитвой все делаешь, так что вроде не такой, как доктор Фауст. Не слыхал?
— Слыхал — хмуро ответил Паша, вспоминив, как его водили в детстве в оперу на этого самого Фауста. И больше всего ему понравился там Мефистофель, а вообще он не понял по малолетству о чем речь шла вообще.
— Вот! — важно поднял палец пушкарь.
Лекарь в ответ глубоко вздохнул и отправился к капитану Герингу. Свою часть договора Паштет исполнил — засранцев в роте стало значительно меньше, да и состояние у публики улучшилось наглядно, даже рожи порозовели. Таблеток, правда, на это ушло невиданно много, все же несколько десятков пациентов — не шутка, но дело сделано, к новоявленному мушкетеру-пушкарю-лекарю в роте стали относиться по-товарищески, хотя и держался новичок наособицу. Теперь хауптманн должен был выполнить свое обещание — а именно выдать служивому коня, снаряжение и что-то из одежды, которая в общем пока Паше была и не нужна, но еще по армии он помнил, как быстро в полевой и походной ситуации начинает амуниция портиться. Помнится, еще и мушкет тоже должен быть выдан из ротных запасов. Пока от начальства попаданец получал только паек, так сказать котловое довольствие, не сказать, что роскошное, но достаточно сытное. С голоду не сдохнешь, на пшене сидя, но и восторга немного.