— Были мины с тросиками — напомнил Хорь.
— Да, такие не сработают, если на них стоишь. Даст по ногам вышибным зарядом, что тоже не сахар, но все ж не так. Но мы же про 41 год говорим? Вооот… А кино… Там творческая братия даже википедию не читает, чего говорить. Одна буйная фантазия режиссеров и сценаристов, которые к военному делу никакого отношения не имеют. Не суди по нашим современным фильмам о войне. Стопроцентная хрень в 99 процентах случаев. Лучше уж про трансформеров смотреть, реалистичнее. Ладно, вроде как все съели, не пора ли и честь знать?
— Да, можно уже…
Все зашевелились, впрочем, было видно, что сборы уже отработаны многократно, потому без суеты и быстро публика замела за собой все следы, собрала в пару мешков мусор и стала прощаться. Паштет прикинул, что ему из всех, выразивших желание залезть в портал "на 1941 год", подходит только Хорь. Взял у него номер телефона, обменялся координатами со здоровяком — доктором, чьи познания в истории сильно поразили, и поспешил к своему приятелю, уже загрузившему стволы в машину.
— Ну как? — спросил водитель, трогаясь с места.
— Здорово. Очень понравилось, так что большое спасибо! — искренне ответил Паштет. Он вообще считал, что если хочется человека похвалить, то лучше так и сделать.
— Тогда ладно. На следующие пострелушки звать?
— Обязательно. Только мне неудобно сегодня было, что на все готовое явился.
— За патроны же ты расплатился. И чай твой выпили весь. Лучше ты Сереге спасибо скажи, что он тебя сосватал — ответил латник, объезжая старательно особо мощную выбоину в дороге.
Паштет сообразил, что имеется в виду тот бугуртщик, который просил приглядеть за немцами-реконами. Собственно он и дал наводки на эту странноватую, но симпатичную компанию, как и на конюшню, к слову. Действительно, забыл поблагодарить толком, нехорошо вышло.
— Это да, надо. Как пересечемся, так обязательно пиво проставлю — заметил Паштет.
— Не понадобится. Не пьет нынче Серега пиво — хмуро ответил водитель.
— Не может быть! — удивился без задней мысли будущий попаданец. Серега и пиво по отдельности не представлялись никак.
— Еще как может. И насчет пересечься — в ближайшее время вряд ли что будет такое — буркнул рекон, крутя руль.
— Да что случилось-то? — почуял что-то очень нехорошее Паша.
— А навести его, он рад будет, скучно ему в хирургии лежать — огорошил ответом бугуртщик.
— Фигасе! — только и нашел, что сказать Паша.
Глава восемь. Про больничные дела
Любое доброе дело всегда сложно начинать, и при этом как-то неудобно, что вот, ни с того, ни с сего делаешь доброе дело. Гадость всегда почему-то сделать проще. И особенно неловкость чувствуют люди, которым надо посещать больного в больнице. Добавляется еще компот из разных чувств, то, что идешь к человеку, который болеет и ему плохо, а тебе, здоровому, наоборот вроде как. С другой стороны сама больница намекает, что и ты такой же в общем уязвимый и чуточку страшно, что можешь сюда же загреметь и чуточку приятно, что пока еще не. А вот тот, к кому идешь — таки да!
Паштет был обычным человеком и испытывал это чувство в полной мере. Хорошо еще, что Серега-латник уже перешел в разряд ходячих пациентов, дело видимо шло на поправку. Но пока Паша добрался до искомого отделения — уже успел устать от волнения. Дурацкие бахилы, невнятная поноска в руках — вроде как идти без ничего — неловко, а что нести — тоже непонятно, потому взял с собой яблок и теперь сомневался в правильности выбора. Серега всегда плотно ассоциировался у Паши с пивом. Но вроде как в больницу с пивом идти нехорошо. Как бы еще на яблоки не обиделся…
Вроде бы в больнице было и чистенько и светло и пару раз симпатичные медсестренки попались, но все как-то тут Паштета смущало. И запахи лекарственные, бахилы дурацкие и люди всякие — большей частью не в медицинской униформе, да еще грозные наименования на табличках. Наконец, добрался до отделения хирургии за номером два, где и лечился знакомый латник. Собственно, ничего удивительного не было в том, что знакомец загремел к хирургам. Паша был совершенно уверен, что огреб таки его приятель по башке или алебардой или там палицей какой. Ничем иным такого здоровяка невозможно было бы загнать к хирургам. Спросил у строгой и совсем несексуальной медсестры на посту где такой-то обретается и зашел в указанную палату, ожидая увидеть роскошную чалму из бинтов. Вроде даже такую повязку называли "Шапка Гиппократа".