— Ну да. Есть и великаны повеликанистее и лилипуты полилипутистее, это я и так знаю — буркнул недовольно Паша.
— Вот и ладно, если понял. У тебя груза вроде мало, а?
— Все в вещмешок влезло.
— Ты туда когда собираешься? — спросил Хорь.
— В пятницу. Самолетом. Серега после приедет — в понедельник.
— Тогда захвати ящик — вон сзади на сидении.
Паштет оглянулся, разглядел нехилых размеров картонный короб. Вопросительно поднял бровь. Глянул на водителя.
— Если не влом — забери с собой. Я тоже в понедельник прибуду, мне с ним получается не с руки таскаться, есть сложности. А у тебя багажа все равно мало.
— Там что? — подозрительно спросил Паштет. Он бы не удивился, если б шалый Хорь всучил ему ящик с патронами или еще что залихватское.
— Да получил посылку с сублимированными харчами и моток проволоки трансформаторной — для болотоходов — развеял его подозрения Хорь.
— Каких еще болотоходов?
— Фиговины такие на ноги. Плетутся из веток, можно по болотам шастать, не проваливаясь. У тебя как раз пара дней — насобачишься. Глядишь и пригодится — болот там до чертовой матери. Да и погоню хорошо обставить можно, если что. Плести всерьез я не умею, а вот проволокой прутья вполне легко крепить. Мне действительно никак не утащить, я там много чего и так привезу — несколько просительно сказал Хорь.
— Ладно, прихвачу — кивнул Паштет, прикидывая какие же горы припрет Хорь и не приедет ли он на самосвале пятитонном.
— Вот и славно. Компас не забыл? Спички?
— Не, все по списку — серьезно ответил Паштет.
Помолчали, думая о своем.
— А менты что-то не прискакали на звуки выстрелов сегодня — сказал Паша.
— Мы с тобой примазались к официалам, те, которые в камуфляже были — казаки. Вроде как они вспомогательные силы правопорядка. У меня там знакомые есть, вот и срослось.
— Слушай, а почему там парень в каске? — усмехнулся Паштет. Хорь усмешку не поддержал, сказал печально:
— У этого парня, как мне говорили, была тяжелая черепно-мозговая травма. Контузия, вроде. Он после этого сильно изменился — малословный, угрюмый, загруженный, юмор пропал напрочь, зато разозлиться может моментом из-за сущего пустяка. А как наденет каску — словно меняют человека на того, прошлого. И веселый и разговорчивый. Только снимет — опять бирюк сундуковый. Ему нравится на стрельбище поэтому.
— Тогда надо ему мотоциклетный шлем таскать — предложил Паша.
— Это не работает. Пробовали. Прежний в нем просыпается только когда вокруг военщина, постреливают и на голове — стальной армейский шлем. Такие дела…
Паштет вздохнул, стал смотреть в окно. Когда подъехали к его дому он на всякий случай все же проверил, что в картонной коробке на заднем сидении. Оказалось и впрямь — картонная коробка с пакетиками готовых сублимированных кушаний, моток тонкой блестящей проволоки и какая-то странная серая хрень, весьма потасканного вида.
— А это что за вот зе фак? — удивился Паша.
— Ху из эпсин? Это эпсин хуиз — нимало не удивился Хорь. Встряхнул грязноватую фигню, развернул. Получилось что-то вроде странной жилетки на широких лямках.
— Это Кора, старая бронежилетка мвдшная. Предложили по смешной цене, вот я тебе ее и взял. А то из нас троих ты без бронежилета, нехорошо выходит.
— Я думал без этого ходить.
— Она скрытого ношения, аккурат под ватник. Никто не заметит. Заодно и теплее будет по осени-то.
Паштет пожал плечами, сунул невзрачную вещь в коробку. Попрощались.
— Ружье ты мне на память оставляешь? — невинно-ехидно спросил Хорь в спину уходящему Павлу. Паштет чертыхнулся вполголоса, поворачиваясь обратно. Чехол с разобранной двустволкой мирно лежал там, куда он сам его и положил. Сбил его с панталыку чертов Хорь со своей коробкой. Беря поудобнее свою ношу, буркнул улыбающемуся детской, светлой улыбкой водителю:
— То-то ты мне недавно во сне снился!
— Надеюсь, не в эротическом? — встревожился парень с перебитым носом.