Мы должны иметь душевное рвение, которое рождало бы в нас убежденность в истине, в нашем Божественном призвании и в присутствии с нами Святого Духа. Да ведет нас это убеждение через весну нашей жизни, через лето и осень, через утро, полдень и вечер. Мы постоянно должны чувствовать свое призвание. Мы должны быть посвященными, должны полностью отдавать себя на служение. Прочитайте торжественные слова Бога, записанные в книге Иеремии: «Я не посылал пророков сих, а они сами побежали; Я не говорил им, а они пророчествовали» (Иер. 23:21).
Апостол Павел признает, что его избрал и призвал Бог благодатию Своею, желая открыть в нем Иисуса, Сына Своего (Гал. 1:15–16).
Раньше в Шотландии кандидатам в проповедники задавали следующие вопросы: «Является ли твоим главным призванием при вступлении в ряды проповедников стремление спасать души, любить Иисуса и ревностно отстаивать честь Бога?» Им не разрешалось отвечать только кивком головы. Сказали бы вы, отвечая на этот вопрос: «Да, с Божьей помощью!»?
Истинный проповедник ни на шаг не отступает от своей проповеднической работы. Говорят, что истинный рыбак никогда не оставит свои снасти. Так и истинный проповедник, несмотря на свой возраст, всегда будет проповедовать Евангелие. Томас Гудвин сказал: «Не пренебрегайте проповеднической работой, ибо у Бога был только один Сын, и Он был проповедником».
Я часто думаю о том, как хорошо было бы каждому из нас исследовать самих себя и увериться в том, что Господь наделил нас Своими полномочиями. Если вы почувствуете, что наши труды и старания не столь успешны, как вам хотелось бы, если вас будут критиковать, и это породит сложности в отношениях с некоторыми братьями, если кто–то будет посмеиваться над вашей работой, если вы будете физически страдать, если тяжело заболеете, тогда, возможно, у вас возникнет искушение думать, что вы не были призваны Богом на эту работу, что ваше проповедование не является Божьим голосом. Как–то однажды простой член церкви сделал выговор возгордившемуся проповеднику: «Без свой мантии ты не осмеливаешься проповедовать, без своей книги ты не можешь проповедовать, без своего оклада ты не хочешь проповедовать».
Не относятся ли эти суровые слова и к нам? Если бы вам не обещали никакого вознаграждения за вашу работу, продолжали бы вы проповедовать? Чувствовали бы вы тогда в этом ваше призвание? Я понимаю, вам пришлось бы тогда найти другую работу, чтобы зарабатывать на хлеб, но остались бы вы проповедником? Вильям Карей сказал: «Моя работа — это проповедование Евангелия. Чтобы покрыть расходы, я чиню туфли».
Джон Уэсли в тридцать четыре года еще не чувствовал себя проповедником, и не потому, что у него не хватало образования (он окончил Оксфордский университет), не потому, что церковь его не признала (он к тому времени уже был рукоположен). Он не знал, в чем Божья воля относительно его жизни, и тяжело страдал от этого. Но после того святого опыта, который он пережил, его сердце объяла большая ревность, и она осталась в нем, и он зажег евангельский огонь в Англии, Ирландии и Шотландии, а затем и во всем мире. Есть ли у вас силы, чтобы сказать себе: «Горе мне, если не благовествую!» (1 Кор. 9:16).
Я никогда не забуду тот день, когда вместе с братом Роем Андерсоном стоял за кафедрой Джона Уэсли в его храме на Сити–Роуд в Лондоне. Там мы склонили головы и перепосвятили свои жизни на христианское служение. В тот же день мы посетили его дом и увидели комнату, в которой он умер в присутствии своих молодых помощников. Он два или три дня лежал без сознания, потом вдруг открыл глаза и, улыбаясь, промолвил: «Самое прекрасное, что Бог с нами!» В этой вере заключалась тайна его силы. Он верил, что Бог с нами. Он был ревностным работником, ибо верил в свою весть, верил в свое призвание. Уэсли является для меня величайшей человеческой личностью. У него самое горячее сердце и самая холодная голова из всех Божьих людей мира. О, друзья, если б мы только могли удержать в себе веру в присутствие Божье!
Рядом со спальней Уэсли находится маленькая комната для молитвы. Она не более полутора метров в ширину и чуть более двух метров в длину, с маленьким окном, но это прекрасное место для размышлений. Напротив окна -кирпичная стена. Ничего не видно, кроме этой стены и голубого неба. Таково то место, откуда проистекала сила великого методистского пробуждения, место, где этот ревностный муж, стоя на коленях, один на один разговаривал с Богом. Вспомните о том, что окружало его: холод и жестокость оппозиции той церкви, членом которой он являлся до самой своей смерти. Ему запрещали проповедовать в его собственной церкви, где он являлся помощником проповедника — своего отца. На похоронах своего отца, стоя на его могиле, он нес людям Слово Божие, используя даже такую возможность для проповедования. Ему пришлось выдерживать натиск рассерженной толпы, о чем мы сегодня мало что знаем. Ему пришлось выдержать нечестные выпады против него различных богословов. Ему оказывали сопротивление человеческие сердца, сердца, испорченные до самых своих глубин, сердца, которые мы до сих пор не можем до конца понять, несмотря на все успехи современных психологов и психиатров. У него был несчастный брак, что явилось для него тяжелым бременем, но, несмотря на это, никто не слышал от него ни одного слова ропота. Однажды молодой проповедник пришел к нему домой и увидел, как его почтенного учителя жена тащит по полу, схватив за седые кудри. После этот юноша писал: «Никогда в своей жизни я не испытывал такого искушения совершить убийство, как в тот миг».