-Почему?
-Потому что я служу цели .
-Мы все служим какой-то цели. Даже епископ Венейбл служит определенной цели. Почему тебе должно быть позволено бросать вызов смерти?
-Я не знаю. Мне не следовало бы делать такого исключения .
Он протянул руку, обхватил ладонью ее лицо и провел большим пальцем по ее щеке, вытирая упавшую слезу. -Вот тут-то ты и ошибаешься .
-Ты поймал меня , - сказала она, возвращаясь к настоящему моменту. -Как? Это невозможно .
-Все так, как я говорил тебе раньше. Некоторые существа были рождены, чтобы бросить вызов ограничениям того, что должно быть.
Он наклонился вперед и прижался губами к ее губам.
На лице Люстины была улыбка, когда она в одиночестве брела обратно через лес к поместью Ван Круа. Быть замеченной с бароном, вероятно, принесло бы больше неприятностей, чем ей хотелось бы, больше, чем наказание за то, что она ушла без сопровождения.
Когда она, наконец, добралась до площадки, Драйстан подошел к ней, ссутулив плечи и прижав руки к бокам сжатыми в кулаки.
-Где ты была? Все тебя искали!
-Епископ Венейбл попросил, чтобы меня не было поблизости во время церемонии исцеления леди Прецепсии .
-Я не думаю, что он имел в виду, что ты можешь убежать и бродить по лесу одна .
-Я выросла в лесу. Я вполне сспособна ориентироваться .
-Юной леди не подобает делать это одной. Или ты была не одна?
То, как его глаза сузились, глядя на нее, сказало Лустине, что он думал иначе.
-Что это должно означать?
-Похоже, добрый барон тоже пропал .
Люстина заставила себя остаться равнодушной к его слишком точному наблюдению. Одалживание даже в такой степени, как подозрение, оказалось бы пагубным.
-Если ты обвиняешь нас в том, что у нас было какое-то свидание, тогда я попрошу тебя следить за своим языком .
-Почему?
-Потому что я принципиальная и никогда бы не попыталась принять участие в чем-то столь непристойном .
-Ты дочь ведьмы и шлюхи. Для меня не так уж невероятно, что ты могла бы .
Одним бездумным взмахом Люстина ударила Драйстана ладонью по лицу, отчего его голова откинулась в сторону. Красная отметина вспыхнула там, где ее ладонь коснулась его плоти, но она не стала извиняться за это. Не после таких резких и безжалостных слов о ее матери.
Его губы растянулись в оскале, и он дернулся к ней, подняв руку, словно для ответной пощечины. Вместо этого он взял себя в руки.
-Ты пожалеешь об этом.
Он схватил ее за запястье и потащил через заднюю дверь на кухню и в другую, изысканно украшенную комнату, где епископ Венейбл стоял с лордом Прецепсией и двумя другими мужчинами, которых она не узнала.
-Я нашел ее, ваше превосходительство. Бродит по лесам с молодым лордом Ван Круа.
Горящие враждебностью глаза уставились на Люстину, которая стояла, как пленница, зажатая в непреклонной хватке Драйстана.
-Это правда?
Только соблюдая формальности и демонстрируя порядочность со своей стороны, епископ удосужился спросить вместо того, чтобы прямо обвинять ее. Он не хотел знать правду, и именно поэтому Люстина без колебаний ответила
-Да .
В конце концов, он, несомненно, накажет ее, независимо от ее ответа.
-Подожди меня в экипаже , - сказал он сквозь стиснутые зубы.
-Я провожу ее до экипажа .
Драйстан дернул ее вперед, как будто у него были на это какие-то полномочия, и когда она отдернула руку, он усилил хватку. Синяки от его пальцев, впивающихся в ее кожу, сказали Лустине, что он был в ярости.
-Почему ты... делаешь это!
Люстина уперлась пятками в твердую землю и потянула в тщетном сопротивлении, когда Драйстан потащил ее за собой. Когда он не потрудился ответить, она в отчаянии стиснула зубы.
-Ты с епископом! Я видела тебя на прошлой неделе во время мессы. Вы вошли в комнату в подземелье.
Наконец он резко остановился и повернулся к ней. Что-то мелькнуло в его глазах, как змеи, что заставило ее отступить назад.
-Ты хоть представляешь, насколько ты глупа? У тебя есть какие-нибудь идеи, кто такой барон на самом деле?
Обдумывая вопросы, она уставилась на него в ответ.
-Он - отродье самого дьявола .
Смех подступил к ее горлу, и прежде чем Люстина смогла остановить себя, он вырвался тихим смешком, и она прикрыла рот рукой, чтобы сдержать его.
Брови Драйстана нахмурились.
-Я серьезно! Это не повод для смеха, Люстина! Он - зло во плоти!
Она наклонилась вперед, смеясь еще громче, не в силах сдержать свое веселье.
-Смейся. И когда он навечно отправит твою душу в царство ада, возможно, ты пожалеешь, что не послушала меня.
У нее вырвался непривлекательный вопль, смех был таким сильным, что вызвал слезы.
-Ты ... понятия не имеешь … какое полное ... безумие звучит от тебя!
Из нее снова полился смех, пока ее лицо не загорелось, а горло не охрипло.
-Он способен на то, чего физически не может сделать ни один человек. Скажи мне, что ты не была свидетелем этого, и ты лжешь. Он - опасное отклонение, которое должно быть уничтожено .
-Возможно, это ты и есть отклонение, с твоими разговорами об уничтожении другого человеческого существа .
-Он не человек .
-И ты тоже. Какой хороший человек настолько самоправеден, чтобы судить другого? Это не по-человечески. Это чудовищно! Больше, чем отродье, о котором ты говоришь. Ты пытаешь его. Я это слышала. Вы с епископом пытаете его в этой камере. Если ваш бог так милостив и справедлив, как вы говорите, то именно вы должны понести наказание!
Его ладонь врезалась ей в горло с силой, которая выбила последний глоток воздуха из ее легких.
-Защищай его, если хочешь, Люстина, но он никогда не найдет счастья с тобой .
Люстина лежала на животе. Раны на ее спине, где она страдала от ударов плетью, горели, как пламя, на ее коже. Пока Пенташ Мария смазывала особенно глубокий порез, Люстина закрыла глаза, молясь, чтобы боль утихла.
Слезы текли по ее виску, и пока пенташ обрабатывала ее раны, она лежала, размышляя о том, насколько жестокой была судьба в тот день в лесу, когда она впервые увидела барона, впервые почувствовала, как опасные щупальца неизвестности обвивают ее любопытство.
Епископ назвал бы такую встречу испытанием ее добродетели перед лицом искушения.
Для Люстины это было пробуждением. Проклятое раскрытие правды, которая слишком долго лежала погребенной в ее сердце.
Осознание того, что независимо от того, насколько добродетельной она старалась быть, церковь никогда не сочтет ее достойной искупления.
Ибо, если барон мог быть наказан за свое существование, на что надеялась дочь осужденной ведьмы?
Щелкнула дверь. Последовали тяжелые шаги, прерываемые постукиванием посоха между каждым шагом, несомненно, производимым посохом епископа Венейбла, и предупредили ее о том, кто вошел в комнату. Ужас опустился глубоко в ее желудок.
-Оставь нас , - сказал он Пенташу Марии.
-Ваше превосходительство, она все еще требует, чтобы ее раны были...
-Я не буду повторяться .
Прохладная ткань, которая принесла Люстине небольшое облегчение, была снята с ее кожи, и ее плети жалобно вспыхнули.
Дверь снова щелкнула, подавая сигнал к отступлению пенташа, и Люстина оказалась наедине с епископом.
-Ты понимаешь, почему я наказал тебя, девочка?
Люстина не ответила, гнев и печаль внутри нее были слишком сильны.
Вспышка боли молнией пронзила ее спину, в тот же момент она поняла, что епископ Венейбл засунул палец в одну из ее ран.
-Ответь мне!
-Да!
Он убрал палец, но боль не проходила, отдаваясь в ее ребра каждый раз, когда она осмеливалась сделать вдох.
-Вы действительно думали, что сын графа будет иметь что-то общее с такой грешной шлюхой, как вы?
-Мои намерения в отношении барона были невинными и целомудренными.
-Конечно, они были.
Епископ перешел дорогу перед ней.
-Тебе больше не разрешается сопровождать меня в этих визитах .
-Но леди Прецепсия...
-Леди Прецепсия умирает. Как и ее интерес к тебе.- Почувствовав, как его палец коснулся ее щеки, она дернула головой
подальше от его нежелательных прикосновений. -Ты останешься такой же нелюбимой, как и твоя мать .
1 8
ФАРРИН
Я ополоснула лицо теплой водой и взяла лежавшее рядом чистое белье, чтобы насухо промокнуть кожу. Ткань пахла свежей сиренью, ароматом, который вернул меня в детство, к прекрасному кусту сирени перед нашим домом. Сквозь ткань я ощупала шишку от падения и поморщилась. Аня дала мне немного льда, чтобы снять опухоль, но она все еще выступала достаточно сильно, чтобы причинять боль.
Когда я опустила ткань с лица, что-то за окном привлекло мое внимание. Вдалеке что-то похожее на огромную чернокрылую птицу взмыло ввысь, ее силуэт вырисовывался на фоне луны. Прищурившись, чтобы сфокусироваться, я на цыпочках подошла ближе к окну, когда оно рассекало воздух по дорожке, ведущей к собору. Чем ближе она подходила, тем более различимыми становились её черты.
Не птица, а человеческое тело с черными крыльями.
Я ахнула, отступая от окна.
-О, Боже .
Темнокрылые существа.
Услышав щелчок двери позади меня, я обернулась на крик.
Молодая женщина, возможно, всего на год или два младше меня, с огненно-рыжими волосами, вошла в комнату. Белый фартук, завязанный на талии ее серого платья А-силуэта с капюшоном, подсказал мне, что она служанка. В руках она несла причудливый серебряный поднос, уставленный чем-то таким, от чего по всей комнате разносился восхитительный запах.