Она протянула руку, чтобы коснуться их, но заколебалась.
-Кто сделал это с тобой?
-Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.
Не дав ей возможности возразить, он повел ее по коридору подземелья к одной из запретных комнат.
Любопытство боролось со страхом внутри нее. Епископ Венейбл несколько раз предупреждал ее держаться подальше от тамошних комнат, но особенно от той, на толстой деревянной двери которой был выгравирован символ. Тот, в котором она узнала Пентакрукс. Тот же знак был выжжен на ее плоти.
Все еще держа ее за руку, барон толкнул дверь, вызвав нервное щекотание у нее в животе. Нервная щекотка превратилась в ужас, как только комната появилась в поле зрения. Она в ужасе уставилась на цепи с наручниками, свисавшие с потолка. Крестообразная поверхность, на которой держались кожаные ремни безопасности.
Разнообразные инструменты, подобных которым она никогда раньше не видела, висели на стенах.
Комната, оборудованная для самых ужасных пыток.
-Что это такое, милорд?
Он, наконец, отпустил ее и медленно пересек комнату к одному из множества толстоплетеных кнутов, прикрепленных к стене, с которого он снял один, проведя по нему пальцами.
-Мое покаяние за то, что я родился. Они называют их экспериментами. Ты спросила, откуда у меня шрамы?
-Конечно, они не стали бы мучить такого благородного человека, как вы.
-Их наказание не делает различий между дворянами и крестьянами. Важно только то, что они воспринимают как добро и зло .
-И тебя считают злым. Почему? Потому что ты не такой, как все остальные?
-Они боятся того, чего не понимают. Я мог бы сказать то же самое о тебе, Люстина.
Взгляд через плечо показал, как напряжение поднимается к его одеревеневшей челюсти. -Почему они наказывают тебя, когда ты никогда не обижала их?
-Потому что моя мать была ведьмой , - сказала она себе под нос.
-Твоя мать была ведьмой не больше, чем любая из их драгоценных матерей.
Как бы сильно ей ни хотелось улыбнуться его замечанию о ее матери, мысль о ее бессмысленной смерти все еще давила тяжелым грузом на ее сердце.
-Каждую ночь я молюсь за ее душу. К их богу. За тех, в кого верила моя мать. Кто бы ни был готов слушать, я прошу, чтобы ей было даровано милосердие за все зло, которое она совершила в этой жизни.
-Тебе не нужно беспокоиться за свою мать. Ей повезло, что она покинула этот неумолимый мир .
-Мне хотелось бы так думать, милорд. Мне хотелось бы думать, что существует место получше.
Когда она откинула голову назад, она заметила то, что казалось каплями крови на потолке, и быстро отвел взгляд.
-Значит, вы верите в загробную жизнь?
-Я полагаю. Хотя я не верю, что вход разрешен только тем, кто ведет безупречно чистую жизнь. Я верю в загробную жизнь, которая принимает всех, независимо от их прегрешений .
Люстина шагнула к нему и собрала свободно свисающие косички хлыста в ладонь.
Он наклонил голову, возвращая ее взгляд к своему.
-Что это?
Люстина взялась за один из узлов хлыста, представляя, как он сильно ударяет ее по коже.
-На что это похоже? Эта боль?
-Ты хочешь испытать мое наказание?
-Да .
Он провел пальцем по ее обнаженной коже, вызывая дрожь и мурашки по коже.
-Такой кнут, как этот, мог бы нанести ущерб такой невинной плоти. И разве твои собственные раны не только что зажили?
-Так и есть, милорд. Разве твои раны не полностью заживают каждый раз, когда они подвергают тебя этим мучениям?
Что-то промелькнуло в его глазах, и он провел языком по краю зубов.
-Ты, должно быть, мазохистка, если воображаешь такие вещи.
Проигнорировав его вопрос, она собрала все косички в свою руку. Какая холодная кожа. Какие черствые узлы.
-Тебе это кажется вечностью? Один долгий отрезок ада?
-В последнее время мои мысли сосредоточены на тебе, и поэтому я почти не замечаю боли. Или я приветствую это, хотя бы для того, чтобы представить это как мое страдание только для того, чтобы снова увидеть тебя. -Он потянулся к пряди ее волос, которая выскользнула у него из пальцев. -Почему ты больше не сопровождаешь епископа?
-Он запретил мне. Сказал, что я слишком нечиста, чтобы переступать порог твоего дома .
-И все же ты единственная, при виде кого мне не становится дурно .
Когда он потянулся к ней, она в шутку увернулась от его прикосновения, натянув между ними цепи, свисавшие с потолка.
-Ты говоришь, что они боятся тебя. -Она провела пальцами по толстым, кажущимся неразрывными звеньям. -Кажется, ты мог бы нанести исключительный ущерб, если бы был таким амбициозным .
Эти пронзительные голубые глаза наблюдали за ней, как у животного.
-Да, полагаю, что мог бы .
-Почему бы тебе этого не сделать? Зачем позволять им проводить эти эксперименты, как вы их назвали?
- У меня есть свои причины .
-Твоя мать .
-Она, безусловно, одна из них, да .
-Я могу это понять.- Люстина потянулась к цепям и посмотрела на него через плечо. -Покажи мне, Иерихон .
Что-то загорелось в его глазах, и прежде чем она смогла опустить руки, он пристегнул их к ремням. Проведя рукой по ее горлу, он откинул ее голову назад к своей груди и провел большим пальцем по ее подбородку.
-Произнеси мое имя еще раз .
-Иерихон .
-Твой аромат... Этот восхитительно безупречный аромат. Такой чистый.
Боль расцвела в ее челюсти там, где он сильнее надавил большим пальцем.
-То, как он безжалостно насмехается надо мной. Это неправильно, это насилие, которое ты провоцируешь во мне. Это желание причинить боль при одном звуке моего имени на твоих губах .
-Только те, кто долго страдают,жаждут таких вещей. Покажи мне .
Его пальцы впились глубже, ее шея научилась его выворачиванию.
-Ты так поглощена моей болью, но знаешь ли ты всю ее глубину? Ты действительно думаешь, что смогла бы понять монстра, в которого они превратили меня, несколькими ударами плетью по твоей плоти?
Сдвинув брови, она покачала головой.
-Я не хочу насмехаться над твоим наказанием. Я всего лишь хочу проникнуть под твою кожу. Если на мгновение только.
-Тогда я удовлетворю твою просьбу. И попомни мои слова, Люстина, ты пожалеешь, что попросила об этом.
Он расстегнул ее платье, которое упало на пол, и потянулся к подолу ее сорочки, подтягивая его к ее связанным рукам, так что ее лицо было скрыто за тканью. Холодный воздух коснулся ее полностью обнаженного тела. Когда он попятился назад, Люстина почувствовала, как узлы стягиваются на ее обнаженной спине. Предупреждение.
-Я понял в тот самый момент, когда впервые увидел тебя, что ты слишком хороша. Слишком чистая. Некоторые говорят, что это в глазах, но я чувствовал этот запах в воздухе. Мне хотелось утонуть в нем. Так совершенна была твоя душа .
-Я далека от совершенства, мой господин .
-Так что посмотрим. Когда первый удар попадает в твою плоть и издает этот ужасный звук рассекающейся кожи. -Описания, которые он вложил ей в голову, скрутили ее желудок, вызвав первые приступы сожаления. -Мы точно увидим, насколько несовершенной ты можешь быть. И знаешь ли ты, что ты кричишь, когда эта боль становится такой невыносимой, что ты едва можешь дышать?
Резко выдохнув через нос, она покачала головой.
-Ты взываешь к милосердию. Тем не менее, даже тогда это ничего не изменит. Ибо никто не жалеет нелюбимого .
Ее тело дрожало. Она зажмурилась, ожидая удара по своей плоти, и представила его в комнате со всеми этими мужчинами, которые жаждали причинить ему боль. Игнорируя его мольбы о пощаде.
Покорно вздернув подбородок, она напрягла мышцы.
Ожидание. Ожидание. Ожидание.
Секунды тикали, пока первое прикосновение пальца не коснулось ее плеча, а губы не последовали за ним.
-Я бы скорее наблюдал, как мир и каждое существо в нем сгорают дотла, чем поднял бы руку на тебя, Люстина. Ты - единственное, что имеет для меня значение.
Слеза скатилась по ее щеке, и она подавила желание сорваться, когда он опустил ткань с ее глаз. Когда ее руки все еще были связаны, он поцеловал ее в шею, одновременно проводя рукой по ее бедру.
-Единственная мука, которую я хочу причинить, - это моя собственная. Прикасаться к тебе и знать, что ты никогда не будешь принадлежать мне. Ты никогда не будешь моей, чтобы я мог скрывать тебя от всего мира. -Вцепившись пальцами в ее платье, он притянул ее к себе, растягивая ее руки, все еще стянутые ремнями. -Я хочу быть хорошим. Если ни для кого другого, только для тебя.
-Мой Господь —Иерихон — я чувствую самые странные вещи, когда я с тобой. Необъяснимые вещи .
-Тогда ты чувствуешь то же, что и я. -Его рука собственнически сжалась вокруг нее, и он поцеловал ее в шею сильнее, от трепета его губ у нее подогнулись колени. -В следующий раз, когда они прикуют меня к этим самым цепям, я буду думать о тебе, здесь, вот так. И я буду представлять все способы, которыми я хотел бы обладать тобой. Ты будешь моим милосердием .
-Принесут ли такие мысли облегчение твоему наказанию?
-Этого не будет. Но они разозлятся, узнав, как сильно я наслаждаюсь их страданиями.
2 5
ФАРРИН
После часа, проведенного за осмотром собора, всех его укромных уголков, Аня провела меня мимо впечатляющего органа. Его сверкающие серебряные трубы, помещенные в богато украшенный позолоченный корпус с замысловатой резьбой и херувимами, занимали длину целой стены.