Глазами, потемневшими от чего-то порочного, он наблюдал между ее бедер, его язык скользил между зубами. Крошечные вспышки, похожие на молнии, заплясали у него перед глазами и на языке, и когда он снова опустил голову, глаза самой Люстины расширились от страха. В тот момент, когда его язык соприкоснулся, ее тело содрогнулось, глаза закатились.
-Пощади! - воскликнула она. -О, Боже, помилуй!
От нежного поглаживания по виску Люстина проснулась и обнаружила, что барон смотрит на нее сверху вниз, зимняя синева его глаз полна беспокойства.
Она лежала обнаженная на берегу горячих источников, но, несмотря на прохладу в воздухе, ей не было холодно.
-Я что, спала?
-Потеряла сознание. Мне не следовало сразу подвергать тебя столь многому. Это может быть опасно .
-Чего так много?
Вместо того чтобы ответить на ее вопрос, он поцеловал ее в губы.
-Я должен вернуть тебя .
-Нет. -Она настойчиво потянула его за руки. -Зачем возвращаться? Нам там делать нечего, поскольку обе наши матери уже умерли. Давай убежим вместе .
-Я пока не могу уйти .
-Почему? Что держит тебя там в заточении?
-Месть. Я намерен убить епископа Венейбла. Чтобы отомстить за убийство моей матери .
-Убийство?
-Яд, который он замаскировал под священный эликсир .
Тяжесть его слов давила на нее, создавая чувство вины за то, что она сопровождала епископа во время его визитов, и рисуя картину страха в ее сознании.
-Почему никто не остановил это?
-Я хотел. Я хотел наблюдать, как каждый из них умирает медленной смертью за ее страдания, включая моего отца, но она запретила мне мстить. Даже лежа на своем смертном одре, она беспокоилась за мое сердце .
-Она любила тебя .
-И теперь она ушла. Поэтому я отомщу .
-Однако то, что ты сказал о его благословении...
-Нам не нужны его ничтожные благословения, но я подыграю. Как и ты. И я нанесу удар, когда он меньше всего этого ожидает .
За исключением того, что под командованием епископа была армия, гораздо более страстная, чем у короля. Обхватив лицо барона ладонями, она пристально посмотрела на него в ответ.
-Ты не можешь убить его. Он слишком силен. Деревня, они… следят за каждым его словом, как если бы он был самим Святым Отцом. Пожалуйста, милорд. Я умоляю тебя. Забудь о нем. Давай покинем это место .
Он отнял одну из ее рук от своего лица и поцеловал ее ладонь.
-Я бы так и сделал. Если бы только ради тебя. Но спасения не было бы, потому что, если бы они знали, что на самом деле скрывается за этим фасадом из плоти и костей, их вид охотился бы за мной до скончания времен .
-Что ты имеешь в виду?
Упрямый, как всегда, он покачал головой, и Люстина легким толчком заставила его снова посмотреть ей в глаза.
-Пожалуйста. Я хочу знать, почему они боятся тебя. Покажи мне то, чего ты не хочешь, чтобы другие видели. И я обещаю, что я не буду бояться .
За его глазами шла битва.
-Я хочу этого. Я бы все отдал за то, чтобы ты увидела меня таким, какой я есть .
-Тогда покажи мне .
Мысли, казалось, сталкивались в его голове, мышцы на его плечах напряглись там, где она положила ладонь.
-Только знай, что я никогда не причиню тебе вреда. До тех пор, пока я дышу .
-Конечно, я это знаю .
Он провел большим пальцем по ее губам, на мгновение задумавшись, прежде чем откинулся на пятки. Отведя от нее пристальный взгляд, он закрыл глаза. Сначала была только тишина.
Затем резкий звук прорезал тишину, и Люстина смотрела, широко раскрыв глаза от недоверия, как за его спиной развернулись черные крылья. Крылья цвета воронова крыла с оттенками синего и фиолетового, которые гармонировали с волосами на его голове. Огромные по размеру, они простирались значительно выше него и охватывали всю длину его тела в обоих направлениях.
Тугой кулак шока сжал ее легкие, и она зажала рот рукой, чтобы сдержать звук, который умолял вырваться наружу.
Сдвинув брови, он наблюдал за ней, изучая ее реакцию.
Несомненно, отчаянно нуждалась в единственном слове согласия, но, как будто ее рот был запечатан, она не могла говорить.
Она солгала барону, когда сказала, что не будет бояться. Но она не боялась его — только за него.
Слезы наполнили ее глаза, когда она осознала невозможность, которая казалась такой же реальной, как горы и деревья, стоящие позади нее.
Возможно, каждая частичка этого была иллюзией, не более чем сном, от которого она никогда не хотела просыпаться.
-Кто ты? - выдохнула она.
-Я не знаю наверняка. Моя мать, находясь на смертном одре, назвала меня Стражем. Она сказала мне, что я наполовину злой, наполовину добрый. Наполовину демон, наполовину ангел.
-Твой отец ...
-Определенный вид демона. Она назвала его Далготом. По-видимому, очень опасный и редкий. Он украл у меня маму. Запер ангела в клетке и насиловал ее, пока я не родился. -Его губы скривились от того, что, должно быть, сдерживало гнев. -Он хотел уничтожить меня, но она отказалась. Она угрожала покончить с собой. - Мука в его глазах задела невыносимую струну боли внутри нее. -Его слабость - это свет. Ее чистота. По ее словам, ни одна человеческая душа не может обеспечить жизненную силу ангела. В течение многих лет он питался этим, ослабляя ее.
Пока они с епископом наконец не убили ее.
-Я всегда подозревала, что оба мужчины - зло. Теперь я в этом уверена.-Она не могла отвести глаз от его крыльев, полностью очарованная их великолепием. -Ты родился с ними?
-Если бы и был, я не знал о них. Только когда я стал намного старше. Это было пять лет назад — я взбирался на эту самую гору и оступился на ее вершине. -Бросив быстрый взгляд вверх, он снова встретился с ней взглядом. -Я был уверен, что умру. Падаю на землю, и мне не за что зацепиться. Ужасный страх охватил меня, но прежде чем я ударился, сильную боль пронзила мою спину, когда у меня впервые появились крылья. Мое падение было ничем иным, как безобразием, но я отделался не более чем царапиной. Именно в тот день я поклялся, что никогда никому не скажу о них ни слова .
-Есть ли другие ... такие же, как ты?
-Да. Моя мать сказала, что однажды они придут за мной. Что до тех пор, пока я остаюсь добродетельным и верным, они будут брать меня с собой на священную войну .
-Вот почему она не хотела, чтобы ты мстил епископу и своему отцу .
-Да. Но это не имеет значения, Люстина. Я не хочу их священной войны. Я не хочу, чтобы меня уводили и превращали в воина за их дело .
Искры танцевали на поверхности его крыльев, когда он говорил, как будто взволнованный этой мыслью.
-Могу я... потрогать их?
-Конечно .
Поднявшись на нетвердые ноги, она встала перед ним, и хотя он оставался на коленях, высота его крыльев все еще превосходила ее. Дрожащей рукой она провела кончиком пальца по поверхности и отпрянула от осязаемости того, что, как она была уверена, было всего лишь сном. Судорожно сглотнув, она потянулась, чтобы снова прикоснуться к ним, и он схватил ее за руку, напугав ее.
-Не прикасайся ко мне из жалости .
-Могу заверить вас, что я испытываю жалость не к вам, милорд, а к тем, кто предпочел бы разрушить нечто столь прекрасное .
То, что она приняла за замешательство, промелькнуло на его лице, и он отпустил ее. Как и раньше, она протянула руку и провела по поверхности, на этот раз до самых кончиков, которым позволила пощекотать свои пальцы. С улыбкой она вспомнила ощущение, возникшее ранее, когда он дразнил ее пером.
Одно из его собственных, вырванное из его собственных крыльев.
Она позволила своей руке скользнуть по поверхности его крыльев, когда кружила вокруг него, и улыбнулась, когда его крылья вздрогнули, как будто ощущение щекотало. Когда она обогнула его спереди, он поднялся на ноги, и она провела кончиками пальцев по выпуклостям его груди, где запечатлела мягкий и благоговейный поцелуй.
-Спасибо тебе , - сказала она. -У меня такое чувство, как будто я действительно увидела тебя сейчас .
- Ты не боишься?
-Нет. Тем не менее, вы правы. Епископ наверняка будет охотиться за тобой из-за этих крыльев. Он должен быть уничтожен.
Люстина протянула руку, взяв его красивое лицо в ладони.
-Позволь мне сделать это для тебя. Я знаю отвар, который отравит его точно так же, как он отравил твою мать.
-Вы оказываете мне честь этим предложением, но мой ответ - нет. Это моя месть. Если бы он стал догадываться о ваших намерениях, он наверняка нанес бы удар по вам первым. И если бы это случилось, каждый мужчина, женщина, крестьянин и дворянин были бы сожжены за такое зверство .
-Тогда пообещай мне, что, как только ты осуществишь свою месть, ты заберешь меня из этого места.
-Даю тебе слово.
Губы наклонились для поцелуя, он притянул ее к своему телу, и тысяча мыслей пронеслась в ее голове.
Как сильно она хотела улизнуть с ним, целовать его каждый день и ночь, не беспокоясь о том, кто может их осудить. Она жаждала свободы лежать рядом с ним под звездами, слушая, как его ровное сердцебиение стучит у нее в ухе. Заниматься с ним любовью и стареть вместе с ним, и всегда чувствовать ту безопасность, которую она чувствовала прямо тогда.
Люстине хотелось, чтобы крылья на его спине унесли их прочь, таких же беззаботных, как птицы.
Она положила голову ему на грудь, проводя по его коже кончиком пальца.
-Ранее, когда ты сказал, что слишком много будет опасно. Что вы имели в виду? Слишком много чего?
-Каждое перышко несет в себе очень мощное ощущение, очень похожее на молнию. Временами я могу хорошо это контролировать, а иногда - нет .