Он обвел бедрами в насмешке и приподнял мое бедро, и щекотка, которая была до этого, быстро усилилась к мучительной потребности. Такой сильный, что я задрожала в его объятиях.
-Скажи мне уйти, Фаррин , - прошептал он. -Скажи мне, что ты не хочешь, чтобы я схватил тебя за горло и трахнул у этой стены прямо сейчас .
Да поможет мне Бог.
Как будто вилку из моего мозга выдернули, я отключилась ни от чего, кроме картинки, которую он поместил в мою голову. Как будто он каким-то образом проник в мой мозг, узнал мои самые мрачные фантазии и придумал, как использовать их против меня.
Я хотела, чтобы меня забрали.
Примерно. Страстно.
Я жаждала этого задолго до того, как поняла почему.
Я хотела быть объектом его вожделения. Опустошенная. Я хотела познать волнение и страх от того, что с моего тела нетерпеливо срывают одежду, а мои чересчур продуманные аргументы заглушает голодный рот. Я хотела передать контроль в чьи-то другие руки.
Чувствовать прерывистое дыхание, дрожь в бедрах от возбуждения от того, что меня прижимают к стене с рукой на моем горле, слышать дрожащий шепот на ухо о том, что меня трахают как животное.
И каким-то образом Ван Круа знал это.
Пальцы впились в мою плоть, он двигался напротив меня в отчетливом движении секса, волны спокойного моря ударяли в мои бедра. Вибрация усилилась, напрягая мышцы моего живота, и я обхватила руками его широкие плечи, чтобы удержаться в вертикальном положении.
-Скажи мне остановиться,- насмехался он.
Я уперлась бедрами в его промежность, как возбужденный подросток, отчаянно желающий кончить. Так сильно нуждаясь в освобождении, я вцепилась когтями в его кожу.
-Я не могу , - жалобно захныкала я. Тьфу. Вот тебе и все, что я не сдавался. -Пожалуйста.
Влага на моем бедре отмечала место, где мои трусики терлись о кожу, такая влажная, что я сначала подумала, не описалась ли я. Пульс за нечестиво мучительным пульсом скручивались у меня в животе и сотрясали мышцы ног. Провел ли он хотя бы кончиком пальца
через мои трусики, я бы, вероятно, сгорела от давления и жара, нарастающих внутри меня.
Этого было слишком много и в то же время недостаточно.
-Чего ты хочешь. Скажи мне. -Он лизнул мою шею и прикусил край моей челюсти. -Я хочу услышать, как ты это скажешь .
-Ты! Я хочу тебя .
-Только меня .
-Да, только ты .
-Я не могу выразить тебе, как сильно это меня радует .
Отпустив мое бедро, он запустил руку мне под платье и стянул трусики, позволяя мне выйти из них. К моему ужасу, он прижал влажную ткань к лицу, вдохнул ее и застонал. В выражении его лица было что-то дикое.
-Я хочу тебя всю. До последней капли, - сказал он, прежде чем свести мои руки вместе над головой.
Используя мои трусики как галстук, он связал мои запястья вместе, и, Боже милостивый, это была самая горячая, самая непристойная вещь, которая когда-либо случалась со мной. Над моей головой была скоба, с которой он снял висевший там фонарь, а на его место повесил узел моих бинтов. Балансируя на цыпочках, я не осмеливалась даже дышать, боясь потерять равновесие.
-Почему эти путы? - Успела сказать я, прежде чем пол колокольни выскользнул у меня из-под ног.
-Потому что ничто так не волнует меня, как видеть тебя вздернутой и находящейся в моей власти. И уж точно я не буду милосердным, мой дорогой маленький проситель.
Твердый палец протолкнулся внутрь меня, и я опустилась на него. Другой палец присоединился к первому, вдыхая и выдыхая влажный звук. Мое тело сжалось вокруг его пальцев, давая ему именно то, что он хотел, что было видно, когда он убрал их, и его улыбка осветилась самодовольным удовлетворением от липкой жидкости, блестящей на его коже.
Он слизнул мое возбуждение со своих пальцев, затем осторожно ослабил шнурки моего платья и оттянул ткань ровно настолько, чтобы обнажить перед ним мою грудь. Звук удовлетворения
вырвался у него, его незакрашенный глаз одобрительно сверкнул, когда он протянул руку и взялся за распухшую, заброшенную плоть, массируя ее своими большими ладонями.
Я застонала от боли. Как долго я нуждалась в том, чтобы ко мне прикасались.
Мерцающие искры снова осветили его крылья, когда в него, должно быть, ударила еще одна молния. Предыдущая вибрация усилилась, и когда он приложил рот к моей груди для долгого, мучительного посасывания, я почувствовала крошечную дрожь электричества на его языке. Он пробежал рябью по моей плоти и сошелся у вершины моих бедер. Рефлекторно я дернулась вперед и запрокинула голову назад. Звук, нечто среднее между экстазом и истерикой, вырвался из моей груди. Каждый нерв ощущался как дергающийся живой провод, отчаянно пытающийся заземлиться на что-нибудь. Каждое прикосновение усиливалось.
Напряженно.
-Мне понравится трахать вас, мисс Рейвеншоу , - прохрипел он напротив меня.
Он выдернул перо из своих крыльев, и белые электрические нити, танцующие по его поверхности, сказали мне, что оно все еще заряжено от молнии, разразившейся несколько мгновений назад. Внутри меня поднялся гул страха, и на мгновение я потеряла равновесие. Мягкая, вибрирующая щекотка коснулась моих бедер, и я попыталась удержать равновесие, когда новая волна удовольствия захлестнула меня.
-Этот ток, проходящий через тебя? Это усиливает твоё осязание. Я мог бы подышать на твою кожу, и ты бы кончила так же легко, как если бы я поиграл с твоим маленьким влажным клитором .
Я резко выдыхаю и стону, мое тело раскачивается, когда я безвольно свисаю с кронштейна. Слабая от удовольствия.
Он пнул ящик, прислоненный к стене ближе ко мне, и задрал мое бедро на него. Пальцы прижались к моей плоти, он держал меня открытой. Разоблаченной. Уязвимой. Предвкушение скрутилось глубоко в моем животе.
-Все становится немного шатким , - прошептал он мне на ухо, и в тот момент, когда перо коснулось моего клитора, посылая по мне неровный электрический импульс, я откинула голову назад с глубоким гортанным криком.
Каждый мускул в моем теле дрожал, когда кончики перьев скользили по моей чувствительной плоти. Я сжала пальцы и издала долгий, гудящий стон. Это было так приятно, что довело меня до слез.
Он провел пером по моим горячим, дрожащим бедрам, липким от моего возбуждения, и мои мышцы напряглись, когда крошечные импульсы заплясали по ним. Легкое покалывание течения в сочетании с мягким взмахом пера заставило меня корчиться и затаить дыхание. Когда непрекращающиеся вибрации безжалостно щекотали меня до кульминации, я дернулась и закричала, зажмурив глаза от неровной вспышки света.
Ни разу.
И не дважды.
Три раза я достигла вершины экстаза, моя голова была легкой и кружилась, и я кричала:
-О Боже!
Иерихон мрачно усмехнулся.
-Я мог только мечтать о том, чтобы прямо сейчас оказаться похороненным между твоих бедер .
Звон ремня предупредил о его намерениях, и я посмотрела вниз, когда он высвободился. В очередной раз я поймала себя на том, что подвергаю сомнению законы физики, когда оценила размер его эрекции, которая, несомненно, не была человеческой. Электричество танцевало на поверхности, вены в его члене пульсировали, как будто возбужденные.
Голодный.
При этих словах он задрал обе мои ноги и обернул их вокруг своей талии, оставив меня болтаться на кронштейне за мои трусики. Слабая и измученная, все, что я могла сделать, это позволить ему манипулировать мной так, как он хотел. Его игрушка, с которой он мог делать все, что пожелает.
Прижав меня к его животу, он схватил меня за ягодицы, размазывая мою влагу по своей коже, и его мужской звук одобрения заставил меня покраснеть.
Тьма опустилась над нами, когда его крылья закрыли меня.
-Ты принадлежишь мне, Фаррин. Если другой мужчина посмеет тронуть тебя хотя бы пальцем, я сдеру кожу с его руки и начищу сапоги его кожей .
Звук этого должен был вызвать у меня отвращение. Я должна была убежать от него и никогда не оглядываться назад, но этого не произошло.
Потому что я росла не с кем-то, кто был бы так сильно заинтересован во мне или защищал меня таким образом. Я всегда заботилась о себе, даже когда жила с отцом. Должно быть, меня тошнило от того, как это меня заводило. Кроме того, в глубине души я знала, что этого никогда не произойдет. После Иерихона другого такого не было бы.
Как такое могло быть? В течение одной ночи он разрушил меня для всех мужчин. Особенно человеческое разнообразие. В конце концов, у какого человеческого мужчины были крылья, которые удваивались как тысяча одноразовых вибраторов?
В тот момент он с таким же успехом мог бы заключить контракт на мою душу.
Погладив рукой мои волосы, он откинул мою голову назад, его взгляд был непреклонным, решимость в нем нерушимой.
-Скажи это , - прорычал он.
-Я принадлежу тебе .
Его челюсть сжалась, когда он опустил меня на свой кончик, толчки по его головке и вниз по стволу заставили мои бедра содрогнуться. Один медленный толчок, и я со стоном выгнула спину, когда мое тело скользким движением пригласило его войти внутрь. Дюйм за дюймом он уходил все глубже, и когда я растянулась вокруг него, у меня вырвался панический стон.
Как только он полностью сел, он замер, положив голову мне на плечо, дыша.
-Ты чувствуешься именно так, как я мечтал.
Крепко обхватив меня руками, он двигался в медленном и томном темпе, влажное скольжение издавало неряшливый звук, который только подстегивал мое возбуждение, делая меня еще более влажной от непрекращающегося движения его бедер.