Священник казался совершенно бесстрастным, пока Возняк перечислял эти факты.
— Некоторые из упомянутых вами пожаров, — сказал он, — могли произойти просто вследствие несчастного случая.
— К чорту несчастные случаи! — возразил диверсант. — Мне известно, что это не были несчастные случаи. Я знаю многих, кто обделывал это дельце. Я лучше многих из них имею возможность обратить свои способности в наличные деньги.
И Возняк стал подробно излагать свои планы. Было бы бесцельно повторять здесь его измышления. Может быть, он и преувеличивал, чтобы произвести большее впечатление, но безусловно все же далеко зашел в разработке некоторых чудовищных планов, по сравнению с которыми взрыв в Кингсленде казался детской забавой. Он был в курсе всех последних изобретений в области диверсий.
— Они поймали меня в прошлый раз, потому что мой зажигательный карандаш не уничтожался огнем. Но новейшие карандаши сгорают целиком, так что от оболочки не остается ни малейшего следа.
Священник пожелал узнать подробности устройства новых карандашей. Возняк с готовностью удовлетворил его желания. Имеются разные сорта, объяснил он, и Берлин, как ему дали понять, весьма гордится ими. Принцип этого прибора остается прежним: фальшивый свинцовый кончик срезают в тот момент, когда карандаш надо пустить в ход, и кислород, входящий таким образом в узкую камеру с химическим веществом, воспламеняет это вещество,— происходит сильный взрыв.
— Преимущества нынешних карандашей в том, что для них уточнены сроки, — объяснил Возняк. — Одни взрываются в течение пяти минут, другие через четверть часа, а некоторые даже спустя несколько часов.
Возняк рассказал священнику о существовании «снарядов-пакетов»: химические вещества помещают в двух различных отделениях внутри пакета, имеющего самый заурядный вид. В нужный момент его можно смять, чтобы химикалии смешались, и бросить в мусорную корзину на пороховом заводе. Вскоре, в зависимости от того, когда химикалии в пакете соединятся, произойдет ужасный взрыв.
Диверсанту были известны и «овощные» зажигательные приборы: они действовали по тому же принципу, что и зажигательные карандаши, с той разницей, что химические вещества прятали во фруктах и овощах. Немцы, как заявил Возняк, усовершенствовали также яд, предназначенный для пищевых грузов. Они соорудили бомбу в форме консервной банки, на которую наклеивали поддельную этикетку обычного томатного пюре, распространенного в армии, а также экспортируемого за границу. Когда такую банку начинают вскрывать ключом для консервов, происходит взрыв и осколками убивает всех, кто находится на расстоянии двадцати футов. Это прибор легко спрятать в крупный груз консервов.
— Вы видите, — заключил Возняк, — что я следил за изобретениями. Я полагаю, у вас нет сомнений в том, что я могу быть вам полезным.
— Я не сомневаюсь в этом ни минуты, — сказал священник. — Приходите через пару дней, и, может быть, у меня будут хорошие новости.
Возняк ушел весьма довольный собой, считая, что произвел большое впечатление, но результат оказался обратным: священник решил сообщить о террористе в ФСБ.
Дня через два, когда Возняк вновь пришел в отель «Бристоль», священник сказал:
— Я сообщу о вас графу Вонсяцкому. Вы, конечно, знаете, кто он такой.
Священник отправился в имение «графа» в Коннектикуте. Белогвардеец слыхал о нем и рад был его видеть. Священник намеревался войти в доверие к Вонсяцкому, утверждая, что у него имеются в резерве и другие диверсанты типа Возняка, которые смогли бы пригодиться «графу». Ему хотелось сманеврировать таким образом, чтобы люди вроде Возняка были заняты установлением связей, а не организацией взрывов. Таким образом ФСБ в конечном счете смогло бы разоблачить крупную шайку диверсантов.
Вонсяцкий был хитер, но принял заявления священника за чистую монету и проглотил целиком приманку вместе с удочкой.
— На будущей неделе у нас важное совещание в отеле «Бисмарк» в Чикаго, — сказал «граф». — Я хотел бы, чтобы вы присутствовали.
На собрании в Чикаго священник встретился с четырьмя лицами, уже известными ФСБ. Это были Герхард Вильгельм Кунце — главарь «Германо-американского союза» в Нью-Джерси, достопочтенный Курт Мольцан — лютеранский пастор из Филадельфии и бывший офицер германской армии, Отто Виллюмейт — заправила упомянутого союза в Чикаго, Вольфганг Эбелл — врач из Эль-Пасо.
У «графа» были крупные планы. Вместе с Кунце и Виллюмейтом он еще несколько лет назад установил ценные связи. Когда начнется война между Германией и США, — а это, уверял он, вопрос всего нескольких месяцев, — то Кунце и Виллюмейт смогу повести атаку на США одновременно на нескольких диверсионных фронтах.