Оба они, небрежно одетые, возлежали в расслабленных позах, Маджид на низком диване среди подушек, его гость для прохлады на полу. Рори уже почти целый час потягивал ароматизированный коньяк и хотя ощущал от выпитого приятную беззаботность, язык его не заплетался, сообразительность не притупилась. Поглядев на султана полуприкрытыми глазами, он вернулся к прежней мысли и неторопливо спросил:
— Почему приближающиеся дожди беспокоят тебя? Не дожди, — уныло ответил Маджид.
— Тогда что же?
— Ветры, которые их принесут, и мысль о том, что они могут принести еще — о дау этих шайтанов, этих чертей с Персидского залива.
— Они могут не появиться, — беззаботно сказал Рори. — В прошлом году ведь не появлялись.
Маджид раздраженно дернулся.
— Потому-то я и боюсь. Значит, в этом году непременно появятся — и будут вдвое жаднее.
— Может быть, и нет. Британский военный флот им не по душе, а «Нарцисс» последнее время торчит здесь подолгу.
Султан вздохнул и расслабился.
— Да, верно. Он стал настигать много работорговых еудов. В прошлом месяце ему попались шесть.
— И все забиты рабами сверх всякой меры, — весело произнес Рори.
— Насколько я понимаю, да. Лейтенант очень удачлив. Или же получает очень точные сведения. Всегда оказывается в нужное время в нужном месте.
— Не всегда, — усмехнулся Рори.
Султан бросил на него косой взгляд и нахмурился. — Будь осторожен, мой друг, а то кто-нибудь даст ему сведения и о тебе. Какой-нибудь слоняющийся у гавани бездельник шепнет твое имя идущему мимо лейтенанту, и он будет поджидать в нужное время в нужном месте твое судно. Ты ведешь опасную игру.
— Знаю. И потому веду ее осторожно.
— Правильно. Лейтенант многое бы отдал, чтобы схватить тебя. Может, у меня даже возникнет искушение самому продать тебя. Как думаешь, сколько он заплатит?
Султан хихикнул. Рори рассмеялся и ответил:
— Боюсь, слишком мало, чтобы стоило тратить на это время.
— Пожалуй, потому я этого и не делаю. Но мне хотелось, чтобы «Нарцисс» сейчас находился здесь.
— Лично для меня, чем реже я вижу Ларримора, тем лучше. У него бульдожья хватка, черт возьми. Вцепится зубами и не выпустит. Он уже вцепился в меня, и его никак не стряхнешь. Сулейман добрался благополучно?
— Как будто. Официально я, разумеется, ничего не знаю. Но слышал, что он выгрузил сто пятьдесят рабов в превосходном состоянии и получил за всех хорошую цену. Не могу понять, почему полковник Эдвардс поднимает такой шум из-за нескольких невольников. У нас, арабов, всегда были рабы; без этого мы не можем представить себе общество. Сам Пророк не запрещал рабства — запрещено только дурное обращение с рабами. Однако полковник ежедневно донимает меня жалобами, мне это уже надоело. Не мог бы ты распустить слух, что через несколько недель повезешь рабов на продажу в Персию?
— Господи, зачем?
— Чтобы полковник велел всем канонеркам вернуться и ловить тебя. Признаюсь, мне будет спокойнее при мысли, что они поблизости, и пираты, узнав об этом, не сунутся.
— Почему не поручишь своему флоту отогнать пиратов? Ему это вполне по силам.
— Ты смеешься над мной, — сердито сказал Маджид. — Прекрасно знаешь, что мои моряки на это не пойдут. Эти черти-пираты необузданы, своевольны, вооружены пушками и ножами, никого не щадят, а мои люди не хотят умирать.
— Горожане тоже не хотят, чтобы у них похищали детей и женщин, угоняли рабов, чтобы их дома грабили и поджигали. И если пираты появятся, нужно будет либо допустить все это, либо сражаться с ними. Или ты надеешься опять от них откупиться?
Султан с отчаянии замахал руками.
— Чем? Сам знаешь, денег у меня нет. Прошлый раз я отдал пиратам целое состояние. Состояние! Но казна сейчас пуста, я в больших долгах, не знаю, где раздобыть хотя бы одну золотую монету, так что если эти шайтаны явятся, они разграбят город и, может быть, сожгут, поскольку я не могу ни сражаться, ни откупиться. Будут творить в городе все, что вздумается, и уплывут, лишь набрав столько товаров, рабов и женщин, сколько смогут увезти. Ты не знаешь, что это за хищники! Тебя с твоим судном не бывало здесь, когда они приплывали, твой дом находится под сильной охраной, поэтому его не трогали. Но другие не были так счастливы.
Рори пожал плечами и вновь наполнил стакан из стоящей рядом бутылки. Да, его ни разу не было во время ежегодных налетов арабских пиратов с берегов Персидского залива на Занзибар. Он предусмотрительно уплывал. Северо-восточный пассат, приносящий дожди, гнал пиратские дау к берегам Африки, пираты набрасывались на остров, как саранча, похищали детей и уводили рабов, располагались лагерем возле города, будто вражеская армия, вызывающе бродили по улицам, дебоширя, грабя и убивая. Ни один ребенок или раб, ни одна привлекательная женщина не могли чувствовать себя в безопасности, потому что пираты захватывали все, что не собирались покупать. Завидя их паруса, все, кто мог, спешили отправить детей и молодых рабов в надежные укрытия. Однако несмотря на все предосторожности, многих ежедневно хватали и уводили на дау. Страдали больше вбего самые бедные кварталы города, потому что пираты зачастую врывались в неохраняемые дома и уводили людей силой; требовалась немалая смелость, чтобы выйти из дома с наступлением темноты, пираты никому не уступали дороги и даже султанская стража старалась не связываться с ними.