Так в этом повинен юный Майо! А Фрост поступил в соответствии с древней заповедью «Око за око и зуб за зуб». Другого мотива столь недостойного и бессмысленного поступка не могло быть. Фрост неспособен сунуть голову в петлю из-за вожделения к какой бы то ни было женщине. Тем более к мисс Геро Холлис, на взгляд полковника, слишком рослой, прямолинейной и неженственной, чтобы ее можно было назвать роковой женщиной.
Он не оправдывал жестокую расплату за счет неповинной жертвы и считал оба случая несравнимыми. Майо, вероятно, можно простить за решение, что шлюха из Дома с дельфинами — законная добыча. Судя по тому, как обернулось дело, можно что-то сказать и в защиту другой стороны. Если б Фрост отделал этого молодого человека кулаками или хлыстом, даже поручил бы это своей команде, полковник не стал бы его винить. Однако недостойная месть, которую он избрал, не может быть Оправдана никакой обидой.
Эдвардс оглядел с холодным неодобрением красавца Клейтона и бесстрастно сказал:
— Вам не потребуется самому сводить счеты, мистер Майо. Я уже предупредил Фроста, что если в городе будут продолжаться антиевропейские демонстрации, сочту его ответственным за это и позабочусь, чтобы его повесили без суда. Слово свое я намерен сдержать.
Он повернулся на каблуках. Клейтон шагнул вперед.
— Подождите! Я с вами.
Полковник остановился.
— Пойдемте, если хотите. Но вы понимаете, что мы не сможем сразу отправиться на выручку мисс Холлис, хотя я полностью понимаю ваше беспокойство. Сперва нужно покончить с одним неотложным и более важным делом.
— Господи! Что может быть более важным, чем вырвать ее из рук этого проходимца? Вы всерьез собираетесь расхаживать по городу и произносить речи в такое время, когда на счету каждая минута?
— Полагаю, — ответил полковник Эдвардс, — что по прошествии двух суток еще несколько минут — да собственно говоря и часов — вряд ли будут иметь для мисс Холлис большое значение. Но для жителей города будут, и я первым долгом обязан подумать о них. Лейтенант Ларримор предъявит капитанам дау ультиматум, чтобы они к вечеру собрали свои команды и покинули остров. Когда пираты дадут согласие, он возьмет своих людей, столько вооруженных белуджей, сколько можно будет освободить от других обязанностей, и пойдет освободить мисс Холлис и арестовать Фроста. Если вам это кажется бездушным промедлением, могу лишь сказать, что мне очень жаль, но общественный долг выше личного дела. Через час можете явиться в мое консульство и сопровождать нас к дому Фроста.
— Спасибо! — вспылил Клейтон. — Я отправляюсь туда немедленно, и если вы не пойдете со мной, то, думаю, пойдут другие! Я могу взять с полдюжины белых людей, которые будут рады оказать мне помощь. Черт! Неужели думаете, я стану ждать хотя бы лишнюю секунду?
— На вашем месте я, очевидно, испытывал бы то же самое. Однако надеюсь, что вы передумаете, поддюжины людей мало что смогут поделать против десятка с лишним, запершихся в доме, способном выдерживать осаду. Вы не принесете ни малейшей пользы и, возможно, много вреда. Положение мисс Холлис и без того скверно, ни к чему, чтобы все европейцы в городе знали о нем и сплетничали, строили догадки. Должно быть известно лишь то, что Ларримор и матросы с «Нарцисса» арестовали Фроста за его причастность к беспорядкам. Советую подождать и отправиться туда вместе с нами.
— Вы правы, — согласился мистер Холлис, не дав пасынку ответить. — Не стоит ухудшать положение.
— Вот именно. Возможно, это даже хорошо, что все европейцы в городе беспокоятся о себе, и сейчас им не до чужих дел. Мисс Холлис вернется задолго до того, как этот интерес у них пробудится, а все, что станет известно впоследствии, можно будет отвергать, как нелепые слухи. До встречи, мистер Майо!
Полковник кивнул мистеру Холлису, вышел на солнечный свет, а Дэн снова обнял Кресси, легонько поцеловал, разжал объятья и последовал за консулом.
Два часа спустя сильный отряд матросов и белуджей под командованием Ларримора, в сопровождении полковника Эдвардса и мистера Майо перекрыл оба конца тихой улицы, где заброшенное португальское кладбище являлось небольшим зеленым оазисом среди хмурых арабских дойов. Но в Доме с дельфинами оказались лишь горстка слуг да маленькая девочка, она топнула ножкой на вторгшихся, а когда они не ушли, стала с плачем звать маму.
Слуги не имели понятия, где находится хозяин дома, сказали, что за последние три дня никого из команды «Фурии» в доме не было, и они решили, что шхуна отплыла в Момбасу или в Персидский залив. Сиди никогда не говорил с ними о своих делах, и они ничего не знают о его передвижениях.