— И я, если на то пошло, — с усмешкой сказал Рори.
— О, Аллах! Будто я не знаю! Но думаю, на сей раз ты слишком разозлил их, и оставаться здесь тебе небезопасно; ни в городе, ни даже в моем доме. Они думают, что я знаю, где ты. Но вряд ли подозревают, что ты здесь — на расстоянии броска копьем от них. Но когда узнают — а это непременно случится — то могут потребовать твоей выдачи под угрозой пушек и обстрелять мой дворец, если я откажусь.
— Я тоже считаю, что могут, — признался Рори. — Собственно говоря, последние два дня я подумываю, что пора мне перебраться в более безопасное место. Не хотелось бы видеть, как «Нарцисс» бросит якорь перед дворцом и наведет пушки на твои окна.
— Мне тоже, — сказал Маджид. — Я думаю, какое место может оказаться для тебя самым безопасным. В городской дом или в Кивулими возвращаться нельзя, затем и другим наблюдают; уходить морем тоже неблагоразумно. Но мне вспомнился домик у берега за Мко-котони, принадлежит он моему двоюродному брату, который сейчас в Омане. Я предупрежу смотрителя, чтобы он хорошо принял тебя и помалкивал, что ты там. Сообщу твоей команде, где ты, чтобы вы решили, как быть дальше. Если примешь мой совет, то будешь спокойно жить там, покуда полковник не отплывет в Англию, возлюбленная лейтенанта в Америку, а лейтенанту надоест дожидаться тебя. Тогда ты сможешь вернуться. Но не раньше.
— Пожалуй, ты прав, — философски согласился Рори. — Но, похоже, там я буду чертовски скучать.
— Скука лучше, чем смерть! А если не поспешишь убраться из города, жить тебе недолго. С твоими слугами и дочерью ничего не случится, эти англичане жаждут только твоей крови.
— Знаю. Когда и как мне уезжать?
— Думаю, завтра вечером. Несколько женщин пойдут навестить своих приятельниц в дом за базаром Малинди, ты отправишься с ними под видом одного из стражей, а возле ручья покинешь их. Там тебя будет ждать проводник с лошадьми. Устроить это нетрудно; и безопаснее, чем оставаться здесь, тут слишком много любопытных глаз, болтливых языков и продажных душ!
Маджид сдержал слово и все устроил. Рори вышел из дворца через двери для женщин уже в темноте, при свете фонаря, одетый по-арабски, и вместе с евнухами и вооруженной стражей сопровождал дюжину укутанных чадрами женщин по кривым, вьющимся, пересекающимся улицам и переулкам. Зрелище такой процессии было привычным и не возбуждало особого любопытства. Ее дважды останавливали белуджи, один раз патруль моряков с «Нарцисса», однако никто не хотел беспокоить женщин из дворца, поэтому им тут же позволяли следовать дальше.
Самым опасным местом был мост через ручей, потому что Рори отделился от процессии и пошел один. Но, видимо, Маджид подкупил или как-то убрал тех, кто нес там охрану. Фроста никто не останавливал, никаких стражей не было видно, он перешел дурно пахнущий поток, отделяющий каменный город от лачуг африканского города и нашел двух людей, поджидавших его на пустыре.
Одним из них был мистер Поттер, и Рори немного пошептался с ним, потом сел на свободную лошадь и поехал с проводником к открытому пространству, а Бэтти вернулся безлюдными закоулками к дому одного приятеля.
Путешествие в темноте было долгим, большей частью приходилось ехать со скоростью пешехода. В полночь Рори с проводником прервали путь и заночевали в пустой хижине на краю гвоздичной плантации возле Чуни. Проснувшись на сером рассвете, позавтракали всухомятку и поехали уже быстрее по мокрой траве и зарослям кустарника. Северо-восточный пассат раздувал их плащи, справа над поросшими пальмами холмами небо светлело все больше.
В этой части острова было немного дорог, да и те представляли собой проселки или тропки между деревнями. Кроме редких крестьян вдали на тростниковом поле или в роще кокосовых пальм, всадники никого не видели. Местность казалась тихой, пустынной, очень спокойной. Когда взошло солнце, уже показалась Мкокотони, они Обогнули эту деревушку, стараясь не попадаться на глаза, и поехали берегом, слева от них раскинулось море с барашками пены, потом ответвление извилистой дороги, проходящее через пальмовую рощу, привело их наконец к погруженному в тень апельсиновых и гранатовых деревьев двухэтажному арабскому дому, огражденному высокой стеной из кораллового известняка.
Встретивший их старик-смотритель отвел усталых лошадей в конюшню, где стоял только сонный ослик, а Рори поднялся на плоскую крышу и, глядя вниз, на имение, которое будет служить ему надежным убежищем в ближайшие Недели, решил, что все могло оказаться гораздо хуже. Место было тихим, уединенным, мало кто мог узнать, что в доме помимо смотрителя и его пожилой, молчаливой жены живет еще кто-то. Людей у Дэна и Эдвардса мало, они могут лишь следить за подъездами к городу.