Большую часть ночи он провел без сна, надеясь услышать голоса и звук шагов. Но заполночь воздух стал прохладнее, и он наконец заснул, а проснувшись, услышал сухой шелест пальмовых листьев под ветерком. Ни Джумы, ни Бэтти, ни вестей из города не было. Но ветерок продолжал дуть, и к вечеру в проливе появилась «Фурия».
При вести, что Джума уехал в город и еще не вернулся, обычно бесстрастное лицо хаджи Ралуба рассекли резкие морщины, но он фаталистически пожал плечами и занялся погрузкой на борт свежей воды и продуктов, послав человека с подзорной трубой на Тумбату. Предосторожность эту Рори воспринял с мрачной насмешкой, заметив, что хаджи зря старается, лейтенанту Ларримору не нужно полагаться только на паруса, и если его корабль появится, при таком легком ветре им далеко не уйти.
— Да, но можно скрыться в темноте, — ответил Ралуб.
— Возможно. Но пока Джума не вернется со стариком и ребенком, отплывать нельзя.
— Спать будешь на борту? — спросил хаджи.
Рори покачал головой.
— Нет, буду ждать их здесь. Оставь на берегу шлюпку и двух человек, чтобы мы могли подняться на борт в любое время, и будь готов к немедленному отплытию.
— А вдруг бни не появятся?
— Если их не будет к утру, отправлю Хадира выяснить, что случилось с ними.
К утру они не появились, и Хадир отправился в город с заданием купить, одолжить или украсть лошадь, а в городе держаться подальше от Дома с дельфинами и узнать на базаре вести о Джуме с Бэтти, о делах полковника Эдвардса и его белуджей, о местонахождении Ларримора и «Нарцисса».
Тучи снова разошлись, и день стоял нестерпимо жарким, хотя ветер усилился, и «Фурия» дергалась на якорной цепи, словно ей не терпелось покинуть этот прекрасный зараженный остров и нестись к более чистым воде и воздуху. Но уплыть без ребенка и отсутствующих членов команды было нельзя. Не могли они и спуститься южнее, поближе к городу, потому что тем самым усиливали опасность для себя и, возможно, разминулись бы с Бэтти, который направится к дому.
Оставалось только ждать, и они терпеливо ждали два жарких нескончаемых дня, прислушиваясь к пассату, поющему в пальмовых листьях и вздыхающему в казуа-ринах; глядя на пустынную дорогу, и еще более пустынное море. Потом наконец под арку ворот рысью вбежала усталая лошадь, Хадир соскользнул с седла и стер с пыльного лица пот.
— Они не могут приехать, — сказал Хадир. — У ворот Дома с дельфинами стоит стража, и за ним наблюдают шпики британского консула. Бвана Поттера схватили три недели назад, когда он в темноте перелезал через стену в сад. В городе у него много друзей, англичане боятся, что если его посадить в форт, ему позволят бежать, поэтому его отвели в дом и велели находиться там. А если попытается скрыться, его посадят на английский корабль и увезут далеко от острова. Никому не позволяют входить в дом и выходить оттуда, выпускают только слуг покупать еду, и даже их обыскивают и сопровождают. Джуму тоже схватили, он находится в доме…
Хадир замялся, будто хотел сказать что-то еще, но ничего не сказал. Отвел взгляд от Рори, отвернулся и принялся деловито стряхивать пыль с одежды.
Рори встретил взгляд Ралуба, увидел в нем подтверждение собственных мыслей и негромко произнес:
— Это ведь еще не все? Говори.
Хадир с минуту молчал. Руки его механически отряхивали одеаду, на лице появилось встревоженное выражение, и Рори резко спросил:
— Ребенок?
Хадир, не поворачиваясь, покачал головой.
— С ребенком все в порядке.
— Тогда в чем дело? Старик? — с беспокойством спросил Рори.
Хадир опустил руки и неохотно повернулся к обоим.
— Нет. Но, говорят, в городе уже появилась болезнь.
Он видел, как плечи двух рослых мужчин, араба и англичанина, дернулись, напряглись, и поспешил сказать:
— Это просто слух, не знаю, правдивый ли. Но…
Он не договорил, и Рори отрывисто закончил фразу.
— Но думаешь, что да. Где ты об этом слышал?
— У меня есть двоюродный брат, один его друг живет в квартале Малинди, и он говорит, это друг сказал ему; взял с него клятву хранить это в тайне, они боятся, что если станет известно про болезнь, им запретят выходить в город за едой. Брат говорит, болезнь занес в дом раб, которого зачем-то посылали в Мунгапуани, это на берегу в десяти милях от города, он вернулся вчера и через несколько часов умер. Теперь заболел другой, еще двое со страху убежали и спрятались в черном городе, ничего не говоря. Если это так…
— Через неделю будет сотня мертвецов, — мрачно досказал за него Ралуб. — А через две — тысяча!