Мышцы правой руки Дэна напряглись, задрожали, на миг показалось, что он выстрелит и примет на себя все последствия, Но пять лет патрулирования восточного побережья Африки открыли ему неразумность опрометчивых поступков, а ярость уже подтолкнула его сегодня утром на совершение серьезной ошибки. Он задумался с холодным гневом, не затемняющим рассудка, и понял, что капитан Эмори Фрост прав. Обмен выстрелами между матросами в шлюпке и дау по обоим бортам «Фурии» почти наверняка окончится смертью и его самого, и матросов. Конечно, пушки «Нарцисса» страшно отомстят за погибших, но зрелище смертного боя между английским кораблем и двумя арабскими дау непременно приведет к взрыву насилия в городе; думать о его последствиях было невыносимо.
Шумно вздохнув, Дэн опустил пистолет. Рори улыбнулся.
— Правильно. Я не сомневался в твоем благоразумии.
Лейтенант повернулся и вышел из каюты. Фрост услышал, как он отдал матросам отрывистую команду, и вскоре увидел, как шлюпка возвращается к «Нарциссу». Блеф удался. Ама бен-Лабади был умен, и хотя ему доставило удовольствие помочь капитану Фросту сбить с толку лейтенанта безобидным представлением, он понимал, что дау является удобной мишенью для пушек шлюпа, и позаботился, чтобы все мушкеты его вспыльчивой команды были на всякий случай разряжены. Но Дэн знать об этом не мог, а Рори рассчитывал, что если он даже заподозрит блеф, то не посмеет идти на риск, потому что команды дау пользовались незавидной репутацией, а европейская община Занзибара невелика и в сущности беззащитна.
Учитывая, что он собирался нанести визит британскому консулу, каждого знакомого с Эмори Фростом, можно извинить за мысль, что эта пустая демонстрация силы была в высшей степени бессмысленной. Однако Рори знал, что полковнику сообщат об этом инциденте, и что ни Дэн, ни полковник не желают стычки между дау и «Нарциссом». Именно поэтому он и устроил спектакль, надеясь создать у обоих джентльменов впечатление, что у его команды есть союзники.
Тем не менее, он прекрасно сознавал, что до сих пор, ведя эту игру, имел большие преимущества. Рискованным был следующий ход. На берегу, вдали от дау, преимущество будет на стороне полковника Эдвардса, и он может не пойти на уступки. Что ж, если так, он, Рори, по крайней мере сделал все для улучшения условий сделки относительно своего судна и команды.
Дэн поджидал его на палубе. Когда солнце поднялось над горизонтом и залило белые крыши домов ослепительным светом, они высадились на замусоренном пляже неподалеку от британского консульства и пошли жаркой, безветренной улочкой. У входа стояло на страже двое "султанских белуджей, третий, держа мушкет наизготовку, наблюдал за хаджи Ралубом, стоящим в резко испещренной светом тени казуарины.
— Я сказал этому ослу, что останусь здесь добровольно, — проворчал Ралуб. — Но эти болваны боятся, что без присмотра я сбегу. Скажи, что караулить меня незачем, и что я буду ждать твоих указаний.
— Они не поверят, хал ки, — ответил Рори. — Потерпи. Я недолго.
Британский консул ждал, сидя за письменным столом. Происходящее, судя по всему, нисколько его не удивляло. Пропустив мимо ушей вежливое приветствие Фроста, он откинулся на спинку кресла и стал слушать рассказ Ларримора об утренних событиях. Когда Дэн умодк, полковник обратил на Рори суровый взгляд и холодно заговорил:
— Не стану терять времени на подробностях обвинений против вас, они вам хорошо известны. Буду краток. Вы обвиняетесь в подстрекательстве толпы к нападению на иностранные консульства, разжигании беспорядков, приведших к смерти двух человек и избиению многих, а также в насильственном похищении гражданки дружественной державы. Я только что услышал, что сегодня утром вы угрожали открыть огонь по военным морякам Ее Величества, хотя это немедленно привело бы к новым антиевропейским выступлениям, и вы были б повинны еще во многих смертях. Поэтому мне остается только вынести вам смертный приговор и потребовать немедленного его исполнения. Хотите что-нибудь сказать по этому поводу?
— Конечно. Иначе бы меня здесь не было, — спокойно ответил Фрост. — Можно присесть?
Не дожидаясь разрешения, он потянулся назад, придвинул стул и уселся на него верхом, сложив руки на спинке и опустив на них подбородок. В этой позе он казался намного более спокойным, чем на самом деле. Глаза полковника холодно сверкнули, мышцы Дэна Ларримора напряглись, однако никто из них не двинулся. Полковник, сделав над собой усилие, сурово заговорил: