Бэтти, Ралуб, и все остальные встретили ее с невыразимым облегчением, и у самой Геро возникло странное чувство, будто она возвратилась к знакомым людям, в привычный дом. Даже не верилось, что бывала здесь она всего дважды.
Ей вспомнилось, как она впервые прошла под резными дельфинами вместе с Фаттумой, закутанная в черное одеяние арабки и убежденная в своей правоте. Казалось, это было очень давно, чуть ли не в какой-то другой жизни, и то была другая женщина, а совсем не Геро Холлис.
С тех пор произошло многое, и она так изменилась, будто не имела ничего общего с той эгоистичной, самоуверенной девицей, которая собиралась наставить Занзибар на путь истинный, очистить улицы, привести на трон другого султана, положить конец работорговле и нисколько не сомневалась, что все это ей по силам. Или с той юной пуританкой, невыразимо ужаснувшейся тому, что не признающий законов проходимец, по воле случая спасший ее из воды, содержит цветную любовницу и прижил с ней внебрачного ребенка. Она бежала из этого дома, словно он был заражен чем-то страшнее холеры или тифа, и как дурочка старалась отмыться карболовым мылом от моральной нечистоты. Но теперь она опустилась на колени у кровати этого ребенка и взяла в ладони горячую ручку девочки, совершенно не думая, что подвергает себя уже другой заразе, способной причинить гораздо больше вреда ее телесному здравию, чем та причинила ее впечатлительности.
Амра лежала в комнате Зоры. Там следовало ожидать тишины и прохлады, потому что выходила она окнами на сад и море, откуда почти всегда тянуло ветерком. Но окна были наглухо закрыты, а в комнате, изобилующей зеркалами, драпировками, мягкими диванами и красивыми безделушками, собралось слишком много людей: маленькая полная негритянка Ифаби заламывала руки и негромко стонала; Дахили, няня Амры, издавала языком звуки, похожие на кудахтанье встревоженной квочки, и совала девочке охлажденное питье, не меньше полудюжины других женщин наперебой предлагали советы или, сидя возле кровати, обмахивали больную веерами из пальмовых листьев.
— Я не могу выгнать их„мисс, — признался Бэтти, посеревший от беспокойства и усталости. — Они заботились о девочке с самого ее рождения и ни за что не оставят больную.
Женщины неохотно отошли, глядя на доктора с сомнением и надеждой, но его поразило, что Геро они встретили с облегчением, нисколько не удивясь ее приходу, словно она уже бывала в этом доме. Кили тут же отверг эту нелепую догадку и сосредоточил внимание на ребенке. Геро вполголоса ласково успокаивала девочку, а Бэтти и женщины, затаив дыхание, не сводили с врача глаз.
— Очень боюсь, что это брюшной тиф, — сказал доктор, подтвердив их худшие опасения. И попытался отправить Геро домой, сказав, что оставаться ей опасно, а эти женщины могут делать то же, что и она.
— Прекрасно знаете, что это не так, — с укором ответила Геро, не двигаясь с места. — Я кое-что знаю об уходе за больными, хоть и не получила специальной подготовки. Если это тиф, девочке понадобится мое умение. Я смогу ухаживать за ней, получив от вас указания, а от этих женщин никакого проку не будет, они станут только причитать над девочкой, беспокоить ее, не смогут проявить ни малейшей твердости, а потом, чего доброго, дадут ей какой-нибудь ужасный отвар или прибегнут к помощи отвратительных амулетов.
Доктор Кили полностью разделял ее страхи, но поскольку в таком состоянии ребенка нельзя было поднимать с постели, сказал, что девочку придется оставить на их попечение в надежде, что мистер Поттер не допустит применения сомнительных лекарств. Но он забыл, какой упрямой может быть мисс Холлис.
Геро не собиралась уходить, а о том, чтобы увести ее силой, не могло быть и речи. Хотя, сломить сопротивление мистера Поттера было нетрудно, Ралуб не стал бы стоять, сложа руки. И никто из членов буйной команды Фроста тоже. Доктору пришлось согласиться с решением мисс Холлис, притом он понимал, что для ребенка оно наилучшее, так как Амра, несмотря на полубессознательное состояние, все же узнала ее и радостно ухватилась сухими горячими ручками, словно боясь отпустить.
— Ты пришла! Дахили говорила, что не придешь, но я ждала тебя, ведь ты обещала и ты не ангел. Дядя Бэтти говорит, мама никогда не вернется, она теперь стала ангелом и нужна Богу. Мне она тоже нужна, но дядя Бэтти говорит… Ты не уйдешь, правда?