Казалось, он обращается к кому-то, навлекшему его недовольство, большинство слов было незнакомо Геро, хотя, несмотря на мутящееся от боли сознание, она догадывалась об их значении. И вскоре до нее дошло, что обращается он к ней.
Она попыталась поднять голову, но ее тут же снова вырвало, и Рори зло сказал:
— Так тебе и надо! Неуемная, бестолковая, безмозглая бродяжка!
Однако туман боли и страха слегка рассеялся, и ее не обманули ни эти слова, ни тон, каким они были произнесены, потому что Рори обнимал ее, она ощущала всю меру его испуга и понимала, что боится он не за себя, а за нее. Сознание этого принесло ей странное удовлетворение, но она не пыталась в нем разбираться, а устало уронила голову на плечо Фроста и погрузилась в полузабытье, прошедшее только в Доме с дельфинами.
Оливия с Терезой уложили Геро в постель, срочно вызванный доктор Кили перевязал ей рану на плече, смазал бальзамом синяки, сердито браня ее, и наконец заставил выпить противной микстуры. Там, видимо, содержалось сильное снотворное, потому что Геро быстро уснула и проснулась на другой день лишь к вечеру.
— Ой, Геро, дорогая, как ты напугала нас, — дрожащим голосом сказала Оливия, появляясь в дверном проеме с кружкой крепкого чая. — Мы уж думали, что тебя убьют. И убили бы, если б Тереза не спросила одну из этих женщин, где ты. Та ответила, что ушла с Ифаби, одевшись по-арабски. Конечно, она не думала, что ты отправишься в африканский город, но считала, что тебе не следовало уходить с одной лишь спутницей. Ведь на улицах сейчас небезопасно. Появились шайки грабителей. Право же, Геро, так поступать нельзя.
— Знаю, — согласилась Геро извиняющимся тоном. — Я повела себя глупо. Бэтти сказал мне, что негры могут решить, будто мы крадем детей. А когда я спросила Рори, правда ли это, он только засмеялся, и я выбросила эти слова из головы. Как он узнал, куда я пошла?
— Один ребенок услышал твой разговор с Ифаби, это величайшая удача — хотя, конечно, подслушивать нехорошо, и я не думаю… В общем, Тереза срочно послала одного из мужчин в гавань за капитаном Фростом, потом он, мистер Поттер и еще кое-кто отправились за тобой. Слава Богу!
— А как Ифаби — хорошо себя чувствует?
— Да, ее почти не тронули. Но она получила нагоняй от капитана Фроста за то, что позволила тебе отправиться туда, не сказав ему, что у тебя на уме, и с тех пор все еще всхлипывает, бедняжка.
— Она тут не виновата. Ей не хотелось идти, но я ее заставила.
— Боже! В это я охотно верю, — колко заметила Тереза, входя с полотенцами и горячей водой. — Но зачем? Чего ради ты пошла на такую безумную авантюру? И почему не сказала нам, куда идешь?
— Я… я думала, что если скажу кому-нибудь, меня не пустят, — пристыженно призналась Геро. — Или что вы сами пойдете туда вместо меня, а я не могла допустить этого.
— Какая глупость! — возмутилась Тереза. — Я вполне согласна с твоим бедным дядей, месье Холлисом — ты сумасшедшая.
— Доктор Кили сказал, что холера сильнее всего свирепствует в африканском городе, я хотела увидеть это собственными глазами. И увидела. Это правда! Страшнее всего, что мы могли… там, должно быть, сотни детей, бци умрут, если мы срочно ничего не предпримем. Тереза, мы просто обязаны что-то сделать для них.
— Ну конечно. Но не будем сами носить их сюда. Ты, ma chere, чересчур импульсивна. Видишь только цель и стремишься к ней, не замечая опасностей на пути, а это очень многим причиняет огорчения и беспокойство. Сердце у тебя горячее, но к нему нужна еще холодная голова, а этим достоинством ты явно не обладаешь.
Геро, несмотря на ее протесты, оставили в постели до конца дня, хотя повреждения у нее оказались незначительными, грубая черная ткань смягчала удары лучше, чем можно было предположить. Если не считать царапины на плече и множества синяков, она осталась сравнительно невредимой и наутро смогла подняться с постели, чувствуя себя не особенно скверно после вчерашнего приключения. Стойко вынесла от Рори гневное осуждение своего поступка, в прежнее время подобный тон возмутил бы ее, каким бы заслуженным ни был упрек. Но теперь она лишь пробормотала, что извиняется. Эта кротость вызвала бы изумление у родственников, но Фроста она ожесточила еще больше.
— И есть за что! Ты была б не только мертва, если бы мы не подоспели вовремя, но и виновата в смерти Ифаби. Небось, не подумала об этом? Или о том, что она может заразиться холерой в тех трущобах, где ежедневно умирает больше ста человек? Негры особенно легко заражаются этой болезнью, а Ифаби негритянка. И ты заставила ее идти с собой!