Тереза слегла с острым приступом лихорадки, целую ночь в бреду что-то быстро, пронзительно говорила по-французски. Рори поехал в ливень за месье Тиссо и крытыми носилками, размокшие дороги стали непроезжими для экипажа, и Терезу отправили домой из опасения, что лихорадка передастся детям.
Через неделю она вернулась словно бы постаревшая на десять лет, но по-прежнему живая, расторопная, и ни Геро, ни Оливия, ни даже Миллисснт Кили, продолжавшая работать, несмотря на возврат фурункулов и потницы, не замечали ее бледности, впалых щек и запавших глаз, потому что все они исхудали и побледнели. И были слишком заняты, чтобы обращать внимание на свою внешность.
Они были обеспокоены, измотаны, постоянно ус-талы, но Оливия была этим довольна. Теперь она наконец выглядела тридцатипятилетней, если не старше. Джордж Эдвардс, казалось, ничего не имел против, он стал приносить ей букеты цветов и беспокоиться о ес здоровье.
До сих пор об Оливии никто не беспокоился. И не дарил ей цветов. А Джордж считал себя закоренелым холостяком и благодарил за это Бога. Глупая вдовушка миссис Кредуэлл с ее бронзового цвета кудряшками, подозрительно румяными щеками и экспансивностью откровенно пугала его. Но Оливия бледная, с ввалившимися глазами в наскоро повязанной косынке, скрывающей зачесанные назад волосы, в большом переднике, закрывающем платье, и с негритятами на руках, пробудили в нем сильное желание лелеять ее и оберегать.
— У них роман! — сказала Тереза. — И, по-моему очень удачный. Они прекрасно поладят, я удивляюсь, что его раньше никто не устроил.
Она искоса бросила из-под ресниц долгий, задумчивый взгляд на Геро. Но лицо мисс Холлис не сказало ей ничего. Геро в эти дни была очень спокойной, и Тереза обратила внимание, что она не смотрела на Рори прямо, даже обращаясь к нему, и что он, как будто, старается избегать-ее.
Что ж, так и должно быть, подумала со вздохом Тереза. Эту связь никто не мог бы счесть удачной, из нее, ничего бы не могло выйти. Ей стало любопытно что произойдет, когда эпидемия наконец прекратится, и «Нарцисс» вернется в гавань. Арестуют ли Дэн и Джордж Рори Фроста снова и отдадут под суд, который приговорит его к тюрьме, а то и к виселице? Они оба настойчивы и взглядов своих не меняют. Но ей почему-то не верилось, что они предпримут какие-то шаги в этом направлении — разве что заставят Рори покинуть остров, как только холера прекратится. Если только прекратится!
Иногда Терезе казалось, что эта болезнь будет свирепствовать, покуда последний человек не умрет, тогда на Занзибаре вновь воцарятся цветы, зеленые джунгли — и покой.
Люди, подумала Тереза, любящая их, поистине отвратительны! И, глянув снова на Геро, увидела, что она тайком наблюдает за Рори, который стоял во дворе, следя, как там натягивают брезент, снесенный прошлой ночью.
— Не только отвратительны, но и непонятливы! — произнесла Тереза вслух; потом, пожав плечами, отправилась на кухню посмотреть, хорошо ли вычищены кастрюли для кипячения молока, и не охлаждают ли горячее молоко добавками сырой воды.
Однако холера уже пошла на спад, хотя пройдет много дней, прежде, чем кто-нибудь поймет это. Она унесла жизни более двадцати тысяч султанских подданных, опустошила целые деревни и уничтожила больше двух третей населения города. Но теперь наконец стала отступать, и у людей появилась надежда.
Вечером после жаркого тихого дня на остров обрушился шторм. Всю ночь ветер выл будто тысячи привидений-плакальщиц, хлеща дождевыми потоками и вздымая громадные волны, они набегали на пляжи и обдавали город водяной пылью. Ломал стволы пальм, словно гнилые прутики, и опустошал целые акры земли. Срывал плоды, цветы и листья в апельсиновых рощах и на гвоздичных плантациях, гнал прилив в ручей, поэтому вода подступила на расстояние фута к мосту Дареджани и залила дома по обе его стороны.
Шторм бушевал два дня, а потом прекратился так же внезапно, как и начался. Утром солнце поднялось в ясном небе, воздух стал прохладнее, чем в прошлом месяце, ручей и пляжи очистились от трупов.
Дождливый сезон кончился. А с ним и холера. Шторм, пронесшийся над островом, очищая улицы и унося мертвецов в море, казалось, унес с собой и болезнь. Долгий кошмар остался позади.
В саду Дома с дельфинами земля была усеяна сорванными листьями и сломанными ветвями, но высокая стена в известной степени защитила его от ветра. Большинство разбитых там палаток и навесов осталось стоять, и вскоре их снова сделали жилыми. Двор превратился в неглубокий пруд, несколько ставней оказалось сорванными, двух ребятишек слегка поранило осколками разбитого ветром стекла. Однако, если не считать того, что обитателей палаток пришлось спешно перетаскивать в уже и так чрезмерно переполненные комнаты, жители Дома с дельфинами, в сущности, не пострадали от шторма, а прохлада и яркое солнце с лихвой искупили неприятности этих двух беспокойных дней.