Ветерок еще несколько недель доносил запах трупов с кладбища за ручьем, дикие собаки, пировавшие в Назимодо, оказались почти без еды и стали бродить ночами по улицам города, хватая детей с порогов и набрасываясь на одиноких прохожих. Но собак можно было отогнать ружьями и дубинками, это видимый враг, не то, что холера.
Занзибар зализывал раны, подсчитывал мертвых, благодарил за спасение Аллаха и целый сонм богов и демонов. Родители, деды с бабками и родственники, принесшие детей в Дом с дельфинами, требовали их обратно, и комнаты стали пустеть.
— Что будем делать с теми, у кого все умерли? — спросила Оливия, глядя, как Мустафа Али закрывает парадную дверь за тощей женщиной, только что забравшей двух детей. Это, заявила она, дети ее единственной сестры, которая умерла вместе с мужем и его семьей, и утащила обоих так поспешно, словно боялась, что их отнимут.
— Содержать здесь, — ответила Геро. — Можно открыть школу, учить их ремеслам, чтобы могли обеспечивать себя, когда подрастут.
Тереза посмотрела на нее презрительно, но с симпатией и некоторой завистью к способности видеть положение вещей простым, когда на самом деле оно сложно, запутано и подчас неразрешимо.
— Я думаю, тут никого не останется.
— Должны остаться! Многие лишились всех родных, и никто не знает, чьи они.
— Это так. Но вот увидишь, их потребуют всех.
— Я чего-то не понимаю?
Тереза криво улыбнулась.
— Да, chere. Определенно. Многие люди потеряли сыновей, дочерей, внуков, их некому будет кормить, когда они состарятся. Есть и такие, кому нужны рабы. Они будут являться сюда, как эта женщина, и говорить: «Это ребенок моего умершего брата, теперь я единственный его родственник и буду о нем заботиться». Как узнать, правда это или ложь?
— Но ведь это ужасно! У Геро округлились глаза. — Мы не должны допускать такого. Надо ее остановить!
Она повернулась, словно хотела бежать за ушедшей женщиной. Тереза схватила ее за руку и вернула на место.
— Нет, Геро. Эта, во всяком случае, сказала правду, потому что дети ее узнали и охотно пошли к ней.
— Да, верно, я и забыла. Ой, как ты напугала меня! Но теперь мы должны требовать доказательств.
— Ты их не получишь. Откуда им взять доказательства? Кто-то, может, и найдет, но очень немногие. А если хоть одному не отдать ребенка, они завопят, что ты сама хочешь украсть его, и поднимут против нас бунт. Обратила ты внимание, как та женщина посмотрела на нас? Как схватила детей и торопливо ушла? Они позволяли тебе содержать и кормить всех, сколько сможешь, пока свирепствовала холера, а теперь, когда она кончилась, поведут себя так, будто в этом доме зараза, и детей надо спасать от нее. Вот увидишь! Волей-неволей.
— Я буду требовать доказательств, — упрямо сказала Геро.
Но доктор Кили, полковник Эдвардс, Бэтти, Ралуб, Дахили стали отговаривать ее в один голос, они тоже слышали базарные слухи и знали Восток, знали Занзибар.
Последней ее надеждой оставался Рори, он встал на ее сторону против дяди Ната и Клея, позволил заполнить свой дом осиротевшими детьми, без него все это было невозможно. Но и он встал на сторону остальных.
— Они правы, — сказал Рори, — и тебе, хочешь — не хочешь, придется это признать. По крайней мере, никто из детей голодать не будет. У них появится дом — хоть какой-то, еда и крыша над головой. И они будут благодарны тебе и другим за то, что остались живы. Довольствуйся этим.
— Вот не думала, что ты испугаешься суеверных туземцев, — зло сказала Геро.
— Не думала? Напрасно. Я боюсь. Не имею желания, чтобы мой дом штурмовала толпа истеричных горожан, внушивших себе, что ты убиваешь младенцев и вытапливаешь из них жир для какого-то западного колдовства, или я кастрирую мальчиков, дабы увезти в Аравию и продать как евнухов.
Увидев, как Геро побледнела от ужаса, он рассмеялся.
— Поразительно, ты столько перенесла, столько видела и ужасаешься простой констатации факта. Неужели, изучая гнусности работорговли, ты ни разу не слышала, что ежегодно сотни мальчиков делают евнухами для продажи? И что пресыщенные старики тысячами покупают маленьких девочек? Наверно, эти подробности считаются чересчур грубыми для дамских ушей. Но тем не менее, дела обстоят именно так, и чем раньше ты это усвоишь, тем скорее поймешь, что население Занзибара не только из суеверий начинает интересоваться, как я намерен поступить с детьми.